Пара моих артов

[Нейтан]

@темы: fanart, Sion, Nezumi

---

Первый смак))

[Anano.O]

@темы: Sion, официальное, Nezumi

---

Стихи

[So-tyan]

Давно я не писала по данному фендому. Так что, вот, что получилось.
Заранее предупреждаю, что многим могут не понравиться мои стихи.

Увы, в свободу я не верю,
Пока свой страх не одолею.
Ведь жизнь не сказка, жизнь - игра
Без правил мудростью страшна....
Но полог ночи в Зоне Шесть
Нам принесет "благую весть".
Пусть в день Святой на одр пира
Оставит грешник сердце мнимо...
Никто не выжил, вот расплата
Эльюриас - богини кара!
Ну почему тот светлый мир
Был огорожен будто миф?
Я за стеной - реальность видя,
Хочу спасти, что ненавидим.
Но ты лишь против, Крыс, лишь ты
Топтаешь все мои мечты.
Но этот взгляд стального неба
Все подчинит, меня и нету.
Кто для тебя?.. обычный путник
Или спасенье от разлуки?
Мне не нужны слова без чести
Спасая мир обманом вести,
Ведь все без нас предрешено
Как будет в будущем оно...
Давай вернемся, дай мне руку.
Я отгоню твой страх и скуку.
Ты путешественник, а я -
Спаситель и любовь твоя...

В порыве страсти за мечтой,
За неизведанной тропой
Живут пороки наших чувств,
Неузнаваемых на вкус...
Соединимся в скором беге,
И все несказанное в мере
Перехлеснется через край,
Ты только чувствам не мешай!
Прошедшей гордости тюрьма
Откроет двери ото сна,
Я вновь с тобой, ты тот, кто рядом,
Ты тот, кто согревает взглядом.
Я в этот вечер возвращенья
Скажу о чувствах, дай мне время.
Прослушай все, и не стыдись
Живи по правилам - не злись.
...Я знаю, ты хотел быть первым,
Но быть возлюбленным неверным -
Моя дорога в никуда,
Простых желаний прямота.
Пойми, я стать хочу единым
С твоим сознаньем, телом, мыслей.
И в этот вечер все свершилось,
Мы в наслажденье погрузились...
Немного бледная рука
Пройдет по телу слегонца,
И трепет девственной души
Накроет чувствами, дыши!
Теперь ты мой, и мой навеки...
Никто не смеет врать утехе,
Хоть это была лишь игра,
Но чувства - правда, как всегда.

"Я вновь хочу с тобой быть вместе,
Запой о нас в прекрасной песне...."

Стих от лица Незуми.
Ты вновь придешь в объятья Зоны,
Для слез уж нет благой основы.
Для нашей воли есть чертог,
Но путь к нему не так далек...
Я ведь хотел любви эфира,
С тобой построить рай для мира -
И лишь слеза покажет грех,
Несчастный в сердце человек!
За этой полосой событий,
Где нет мечты, греха обитель.
Несчастны души, что ушли
Сбежали от своей судьбы....
Прошу! Шион, дари нам счастье.
Устой для каждого в ненастье.
Я через столько лет приду.
Ты только жди душу мою!
Я в сердце жалкий эгоист,
Которым правит сей каприз.
Ты тот, кто стал моей мишенью
И до сего я буду тщетным.
Ты может глуп, раз понимал?!
Твои я губы целовал, но не надейся
Врать не буду, и не в моем лице отсуды...
От предпосылок вдаль идти
И правду страшную найти.
Ты постарайся мне ответить:
"На поцелуй не так уж вечен??!"
И в каждой мысли только ты,
Не забирай счастливы сны.
Скажи "люблю", прошу останься,
С рассветом алым мне признайся.

@темы: Sion, Nezumi, fanfiction

---

Немного моей мазни)

[So-tyan]

@темы: fanart, Sion, Nezumi

---

На свой страх и риск Х)

[Naruto_No_Dobe]

Вывешу свежий фанарт =3=

@темы: fanart, Sion, Nezumi

---

:D :D :D

[Anano.O]

@темы: fanart, Sion, Nezumi

---

Кожа да кости

[gelgreen]

Название: Кожа да кости
Автор:  Арх1тектор
Фандом: No.6
Пейринг: Недзуми/Сион
Рейтинг: PG-13
Жанр: Романс
Дисклеймер: Отказываюсь
Размер: Драббл
Предупреждение: Вероятен OOC


«Кожа да кости, - однажды сказал Недзуми. Они как раз сбегали из 6-ой зоны. – Черт возьми, да ты так смутишься, что не сможешь раздеться перед возлюбленной».

Взгляду открывается щуплая грудь, исполосованная красными линиями – будто длинный широкий пластырь закрывает царапины. Пуговица за пуговицей.
Недзуми ошибся – Сион доказывает ему это каждый вечер: у него нет девушки, перед которой он захотел бы раздеться, но вот обнажиться перед возлюбленным не проблема.
За рубашкой – ботинки, потом – брюки. Сион балансирует на одной ноге, путаясь в штанине, и все же заливается румянцем, да вот только по иной причине: давнишние, но так и не забытые, слова Недзуми здесь не причем.
Недзуми не устает называть его странным, но, на самом деле, странный здесь он, непоследовательный и нелогичный. Разве можно смотреть на парня, про которого не так давно говорил с усмешкой: «Кожа да кости», - таким голодным взглядом?
Недзуми, сам уже голый, смотрит жарко, жадно, и этот жар расползается по всему телу Сиона – сладко и горячо, и хочется скорее стать ближе. Он так и не снимает с себя все: нижнее белье и брюки, запутавшиеся вокруг голени, - заползает на кровать, тянется за первым в эту ночь поцелуем. Пусть Недзуми сам его разденет, дразнящее медленно и с извечной усмешкой на губах, тоже разжигающей что-то неизведанное, сильное, неукротимое в душе и сердце.
Одеяло сбивается, подушки летят на пол. Так и надо. А как иначе, когда что-то такое захлестывает с головой и не дает вздохнуть? Это все Недзуми. С ним, вокруг него, в нем…

Сион лежит на боку и обводит кончиками пальцев шрамы от ожогов на спине Недзуми. Так проще: прикасаться и думать.
Иногда накатывает.
Хочется понять, чего все это стоит и что было бы, если б по-другому… Если б он тогда пошел вместе с Сафу. Ну, в тот вечер. Кажется, она хотела его сперму. Она говорила, что он не завидует ее временному переезду в 5-ую зону, назвала кучу физиологических признаков, по которым это легко определилось.
Каково было бы заняться с ней сексом? Вот с такой.
Она говорила бы о химических реакциях? О безопасном сексе? Анализировала бы румянец на его щеках и поволоку глаз? Нет… Нет. Это совсем уж глупо…
Нехорошо так думать. По отношению к Сафу – нехорошо. Но попробуй остановить мысли…
Недзуми вздыхает и переворачивается, тянется к теплу. Мысли плывут куда-то не туда: теперь лицом к лицу. Такой красивый…
Какой была бы Сафу в постели? Такой же, как всегда,… неживой?
А Недзуми в их совместные ночи выдыхает сквозь зубы. Сжимает пальцы на бедрах, сильнее – синяки останутся – к черту контроль! Шепчет что-то нежное, глупое, безумное, сладкое – совсем потерялся. Уже близко-близко-близко…

Нет ничего, о чем они не могли бы поговорить, верно?
Сион спрашивает Недзуми. При упоминании Сафу тот морщится, но все равно слушает. А как не упомянуть – все же в сравнении?
Недзуми снисходительно улыбается, надевает куртку, молчит…
И уже захлопывая за собой дверь, говорит негромко, но так, чтобы Сион слышал каждое слово:
- Дурак ты, Сион: очевидного не понимаешь. Мы не сексом занимаемся – любовью.

@темы: Sion, Nezumi, fanfiction

---

Давай решимся (1-2)

[Teki_mikata]

Я, конечно, в фанфиках не дум-дум)) Но очень люблю писать, уж извините)) Вот первые две главы одного из моих фанфиков...

Автор: Amatsu
Фэндом: No.6
Персонажи: Незуми, Сион, Инукаши, Лиза, Софи (пейринги раскрывать не буду)
Рейтинг: G
Жанры: Гет, Слэш (яой), Романтика, Драма, Songfic, Эксперимент
Предупреждения: ОЖП
Размер: планируется миди

Описание:
Незуми утаил маленький нюанс и этот нюанс неожиданно ворвался в его жизнь. Этот нюанс зовут Софи, которая некогда играла Кармен в одноименной опере, вместе с Незуми. Софи была влюблена в него, а Незуми было весело играть с влюбленной по уши красавицей. После недолгого романа Софи вынуждена уехать в Восточный район. Но спустя два года она возвращается вместе со своей подругой Лизой, чтобы найти сероглазого крыса, которого не смогла забыть и отпустить. Но Сион не хочет оставаться в стороне

Посвящение:
Человеку, который вечно будет в моем сердце..

Публикация на других ресурсах:
Только с указанием авторства и, желательно, предупредите меня

Примечания автора:
данный жанр для меня нова, поэтому мне очень тяжело будет справиться с ним. Мне неизвестен не только жанр любовного треугольника (о да, раскрыла все карты перед вами), но и жанр мюзикла, которого, по сути, в писательском мире не существует, и воспроизвести его, как считается, невозможно. Но мой мозг было не остановить, наслаждайтесь.

В начале каждой главы будет указана песня (или песни), которая была использована в фанфике, чтобы у вас была возможность включить ее и услышать ее звучание.

читать

Глава 1. Возвращение
Использованные песни:
ABBA – Honey, Honey

-Письмо?
Незуми с недоумением оглядывал бережно запечатанный конверт. С каждой секундой в его душу прокрадывалось все больше сомнений. Да и от этой бумаги еще и пахло женскими духами. Может кто из театра? Но как-то эта мысль совсем не утешала сердце, которое, без воли своего хозяина, вырвалось из привычного спокойного ритма. Инукаши стояла напротив Крыса, не замечая в нем признаком тревоги и волнения.
-Как видишь. Пришла тут дамочка, тебя спросила, а потом передала тебе это письмо.
Незуми хмыкнул недовольно, отбросив все догадки о театре. Потому что никто из труппы не стал бы делать ничего подобного. Тогда кто? Кому понадобилось присылать ему письмо, да еще и через Инукаши? Девушка щелкнула пальцами.
-Кстати! Я не столь хорошо знаю каждого жителя Западного Района, но ее точно видела здесь впервые.
Крыса это взбесило уже окончательно. Он открыл конверт от запаха которого уже, честно говоря, тошнило, внутри был сложенный вдвое лист бумаги и два серебряника. Серебряники он тут же положил в карман, а затем достал и само письмо, развернув бумагу. Почерк оказался до боли знакомым, даже слишком и Незуми еле сдержался, чтобы не закусить нижнюю губу от слишком плохого предчувствия. В письме было написано следующее
«Привет, Ева. Ты, наверное, уже совсем забыл меня, верно? И запах этих духов тоже. Не беда, скоро я напомню о себе. Мне удалось разузнать о тебе немного. Ты все так же играешь в театре, верно? Только уже женские роли. Мужские больше не в почете или ты пробуешь для себя новый стиль? Не важно. Я схожу, пожалуй, на Гамлета завтра вечером, посмотрю на тебя. После спектакля буду ждать тебя у черного выхода, там все тихо обсудим один на один. Надеюсь, что ты не из тех, кто бросает дам так просто? Два серебряника как благодарность за прочтение данного письма. Жду тебя завтра после представления. С любовью Софи»
Незуми еле сдержался, чтобы не поморщиться, но быстро взял себя в руки, скомкал письмо и положил в карман куртки. Теперь он вспомнил эту даму с волосами черными, словно ночь, без намека на более светлые отливы, глаза были такие же черные. Она напоминала ему образ цыганки из книг. Собственно таковой она и была когда-то на сцене. Инукаши долго следила за Крысом, который упорно не желал верить в то, что сейчас увидел.
-Что ж это за письмо такое? – не выдержала девушка.
Незуми развернулся, открыв скрипящую дверь.
-Фанатки из театра.
И чтобы не слышать никаких вопросов он вышел наружу, закрыв за собой дверь. Он не мог понять, что именно он сейчас ощущал. Злобу, радость, страх или разочарование? В любом случае ему придется рано или поздно встретиться с ней и тогда-то ее сердцу придется трепетать.


Вернувшись домой, он первым делом метнул спокойный взгляд на Сиона, который сидел на кровати, читая очередную книгу. В помещении пахло свежим супом. Мыши встретили его с полок тихим писком и принялись с шорохом спускаться на пол. Сион оторвал взгляд от увлекательного рассказа и поспешил подняться с кровати.
-Ты сегодня рано!
Незуми знал, что именно это вырвется первым из его уст. Он размотал шарф и снял куртку. Но его память быстро дала обратить внимание на правый карман. Он выудил из него письмо, приоткрыл решетку печки, в которой таяли угольки, и бросил бумагу туда. Она с треском медленно обращалась в прах.
-Одному человеку из труппы стало нехорошо, нам пришлось закончить репетицию раньше.
Сион внимательно проследил за движениями друга. Спрашивать, что это за бумага было бы бесполезно, Крыс бы не ответил. Сион прожил с ним не так много, чтобы полностью судить о нем и о его повадках, но этих недель было вполне достаточно, чтобы научиться держать рот на замке, а любопытство подавливать самыми жестокими способами. Мальчишка подошел к печке, заглянул за ее решетку, заметив лишь слова «с любовью Софи». Сион удивленно вздернул брови и перевел взгляд на Незуми, который уже расположился на диване и привычно пил бульон супа из миски.
-Кто такая Софи? – любопытство резко и больно вцепилось в него, не давая шанса отвязаться. Крыс чуть не подавился бульоном, во всяком случае заметно дернулся, отстранив от себя посуду.
-Это не твое дело.
-Кто она тебе?
-А это тоже не твое дело!
Сион дернулся, различив нотки злобы в голосе сожителя. «И правда… Какое мне дело?» само собой подумалось Сиону. Он дождался, пока Незуми доест и отправится спать, тогда смог и сам лечь на диван, чтобы отдохнуть от быстро минувшего дня.
-Незуми, - он все же не мог терпеть.
В ответ послышалась лишь тишина. Это был явный знак к тому, что Сион может продолжить свое обращение.
-ты ведь выступаешь завтра, верно?
-Да..
-Я могу прийти?
Незуми медлил с ответом. С одной стороны для него Сион был отличной причиной отвязаться от Софи, но с другой… он не хотел, чтобы Сион знал ее.
-Как хочешь.
Похоже, это был самый оптимальный вариант. В ответ он услышал лишь тихое «спасибо» и хмыкнул, понимая, что и это чудо тоже приплетется на представление. Две проблемы на один вечер. И их лучше будет решить одним выстрелом.

Вечером следующего дня было представление. Обычное, как и многие другие. Зрители поднимали шум, аплодируя актерам, отыгравшим свои роли, которые пришли на сцену поделиться переживаниями героев. Незуми поспешил броситься в гримерку, где весь актерский состав уже переодевался и собирался по домам. Не было разделения на женские и мужские гримерные, разделения не было вообще. Все происходило в одном тесном помещении и все, в общем-то, были весьма довольны положением. Выходя из образа, путем смывания с лица косметики, Незуми слушал разговоры в другом углу.
-Я слышал, что Софи вернулась в город, - настойчиво заговорил один голос.
-Я видел ее вчера около гостиницы. Похоже, она стала еще прекраснее, - вдохновлено отвечал кто-то другой.
-О, я не сомневаюсь, - казалось, третий вовсе потерял голову от этой новости.
В гримерной быстро поднялись шум и копошение. Все бурно начали обсуждать возвращение легенды театра. Незуми бы терпел даже это, если бы один из знакомых не обратился к нему.
-Ева, а что ты думаешь по поводу возвращения Софи?
-Ничего хорошего, - сухо выдавил из себя актер.
В гримерной поднялся веселый смех, похожий на хохот пьяной и весьма дружной компании, только вот в этом смехе проступали нотки кислой язвительности. Актер, игравший недавно Горацио, сорвал с вешалки шляпу, украшенную золотыми перьями, прокружился к Незуми, который еще не успел переодеться, и изящно взял его за руку.
-Брось юлить, Офелия. Эта девушка будит в тебе далеко не последние чувства. Все прекрасно помнят ваш роман вне сцены.
Крыс холодно одернул руку, стараясь не провоцировать Горацио на ответный гнев. Разжигать здесь драку было делом последним. От этого жеста в помещении поднялся еще более гулкий смех, Горацио не желал останавливаться.
-Прекрасная Кармен и непревзойденный испанский тореадор!
-У нас не было никакого романа! – возразил Незуми.
-А нам всем показалось, что она растопила твой комок льда.
-Да пошли вы!
Крыс сорвал с себя парик и быстро начал переодеваться под веселый смех актерской труппы. Им явно было весело издеваться над Евой. Похоже, появление Софи выбило его из всякого равновесия.
Закончив с переодеванием, Незуми быстро вышел на улицу, где его уже ждал Сион. Он явно был немного взволнован.
-Незуми! Почему ты так долго?
-У Горацио сегодня весьма длинный язык.
Седовласый тихо посмеялся, не особо обращая внимание на растрепанный вид друга. Но вместо того, чтобы отправиться домой, они пошли в обход зданию. Сион был весьма удивлен такому маршруту, понимая, что это неспроста. Они быстро достигли черного хода. Возле него, под светом единственного фонаря стояла девушка чуть ниже Незуми. Длинные волнистые и невероятно черные волосы лежали на худых плечах. Смуглая кожа, глаза, словно из черного жемчуга. В ней все было идеально, как не посмотри. Сложно даже представить, что она жительница Западного Блока. Девушка улыбнулась, заметив старого знакомого, глаза счастливо сверкнули из-под длинных ресниц. Крыс нехотя подошел к ней ближе. Сион же в упор был незамечен.
-Я знала, что ты придешь! Но…
Она, наконец, перевела взгляд на второго мальчишку, который скромно стоял рядом, ощущая себя третьим лишним в этом треугольнике.
-…Я же просила прийти тебя одного, Ева… - в голосе слышалось горькое разочарование.
Незуми метнул взгляд на Сиона и слегка оскалился.
-Прости, этого шалопая ни на секунду нельзя оставить одного. Какая-нибудь ведьма обязательного слопает его.
Софи вздохнула, слегка мотнув волнистыми черными волосами.
-Я так давно не видела тебя, а ты…
Незуми быстро схватил ситуацию, скользнул ладонью девушке на талию, поймав ее взгляд, заставляя смотреть себе в глаза.
-Он тихий мальчик, он нам не помешает.
Софи засмеялась и оттолкнула от себя Незуми.
-Ева, ты совсем не изменился. Как хоть зовут твоего друга?
Седовласому надоело молчать, поэтому он сам подал голос.
-Сион.
-Милое имя, тебе идет. Ты живешь с ним, Ева?
Крыс кивнул и наигранно-обреченно произнес:
-По стечению обстоятельств мне приходится его терпеть.
Сион в удивлении вздернул брови после слова «терпеть». Ему было противно как смазливо ведет себя Крыс перед этой дамой и чувствовал как проникается к Софи неуважением, но, поймав себя на этой мысли, подавил ее. «Она все-таки не виновата, верно? Да и чего я злюсь? Была бы причина для этого». Сиону пришлось натянуто улыбнуться, продолжив слушать разговор двух, видимо, старых знакомых. Говорили они еще долго. В итоге договорились о следующей встрече, Софи заверила Незуми, что на этот раз приведет с собой свою подругу, чтобы отомстить за сегодняшнее.

Софи вернулась домой. Это была обветшалая квартирка в одном из домов, которые сдавались в аренду с недавнего времени. Ее улыбкой встретила девушка с темно-каштановыми волосами и зелеными глазами. Она выглядела менее симпатичной, чем Софи, но, во всяком случае, лучше, чем многие девушки Западного района.
-Как прошла твоя встреча с Евой? – поинтересовалась она.
Софи прокружилась на месте, схватила с кресла подушку и крепко прижала к себе.
-Ох, Лиза! Он – это нечто невероятное. Его голос, запах, глаза!
Подруга засмеялась, завидев такую несдержанную радость в глазах Софи, да и не только в них. Вся она сияла от счастья. Лиза сняла со своего запястья тонкую резинку и завязала ею волосы себе в длинный хвостик. Брюнетка, казалось, забыла обо всем на свете. Лизе оставалось лишь наблюдать.
-Вижу ты просто по уши в мыслях о нем.
-Как же иначе, Лиз!?
Она изящно взмахнула руками и приблизилась к сожительнице, кинув ей в руки подушку. Душа так и рвалась на волю, было тяжело справиться с собой.
-Милый, Милый он волнует меня Милый, Милый,
Милый, Милый он погубит меня Милый, Милый,
Я знаю теперь сама, чем сводишь ты всех с ума,
Я всё поняла теперь, мой любимый Зверь!
Что со мной ты сделал?

Милый, Милый нежно так обними Милый, Милый,
Милый, Милый сердце сразу возьми Милый, Милый,
Ты словно звезда в кино,
Мне это всё равно.
Просто в меня поверь, мой любимый зверь.

Лиза успела подхватить подругу, которая нарочно опрокинулась назад, словно падая в обморок. Софи смеялась, поднимаясь на ноги.
-Софи, а если у него уже есть девушка? Ну, или что-то вроде того?
-Что? Не-ет! Этого быть не может.
-Почему?
-Потому что у него есть я!
Лиза хлопнула себя по лицу, прекрасно зная, как ее подруге легко сносит крышу от подобных любовных приключений. Только вот этот Крыс сносил ей голову куда сильнее, чем любой другой ее бойфренд.
-Софи, ты своим пением разбудишь соседей. Давай, пошли ужинать.
-Кстати, Лиза! Мы договорились на следующую встречу и ты идешь со мной!
-Что!? Я? Зачем!?
-У него есть симпатичный друг. Думаю, что он тебе понравится.
-Ох, ладно. Только на этом давай закончим разговоры о Еве и о парнях вообще?
-Хорошо, подруга!


-Незуми! Кто такая эта Софи!?
Крыс шел вдоль уже опустевших улиц скорым шагом, Сион же старался не отставать. Все вопросы были проигнорированы, но это создание умеет добиваться своего и Крыс не выдержал.
-Старая знакомая!
-Она не похожа на знакомую!
Незуми остановился, обернувшись на Сиона, который явно ощутил неловкость от такого пронзительного взгляда.
-Если я расскажу, обещаешь больше не донимать меня вопросами?
Мальчишка закивал.
-Она Два года назад она приехала сюда из восточного района, чтобы встать в очередь на проезд в Номер Шесть. Она работала у нас в театре и все, как ни странно, были без ума от ее игры, внешности и голоса. Мы вместе играли в опере Кармен, где она была в роли одноименной цыганки, мне же досталась роль тореадора, который в результате покоряет сердце Кармен. Ничего особенного, обычная опера. В труппе стали ходить слухи, что мы крутим роман, ну и она предложила попробовать отыграть эту роль вне сцены. Мне было все равно. У нее прекрасная внешность, я ни с кем не буду спорить, но чувств к ней я никаких не испытывал, она же думала иначе.
-Так она любит тебя, а ты пользуешься этим!
-Раз ты такой благородный, сходи к ней и расскажи.
Сион замялся, понимая, что делать этого не будет.
-Очереди в Номер Шесть она не дождалась. Ей отказали и она вернулась в восточный блок. Но теперь, неизвестно ради чего, она возвращается.
Сион отлично понимает, что бывшая Кармен вернулась лишь ради Незуми. Истина пришла слишком быстро и что-то она ему не нравилась. Ревность? Вполне может быть.
-И что ты собираешься делать?
-Ничего.
-Как это ничего?
-Пусть играет в свою любовь дальше. У меня свои дела есть.
-Ты жестокий!
-А ты разве сомневался в этом!?


Глава 2. Прости...
Песня в главе
ABBA - Take A Chance On Me

-Софи, может не стоило тебе… ну… вообще возвращаться сюда. Не думаю, что Незуми такой человек, который откликнется на твои чувства. Он больше напоминает весьма симпатичный и вкусный сухарик от которого и куска не отгрызешь!
Лиза наблюдала за тем, как примеряет на себе Софи разные наряды. Видимо в восточном блоке она сделала карьеру и обладала не плохим заработком, судя по ее ухоженному виду и красивой одежде. Они уже готовились идти на встречу, насчет которой был договор. Всю ночь Софи бормотала во сне имя Крыса и сейчас была вся словно на иголках. Лиза оделась весьма непримечательно и не ждала так яростно этой встречи.
-Софи, ты слышишь меня? Мы опаздываем!
Смуглянка же натянет на себя то один свитерок, то другой, то вовсе примерит какую-то легкую майку. Число одежды, отброшенной на кровать, росло с каждой минутой.
-Пусть подождут. На то они и мальчики, чтобы ждать своих дам.
Лиза вздохнула обреченно и отправилась на кухню налить себе кофе. Она выглянула в окно, рассматривая, как живет беспокойная улица. Этот район в Западном Блоке, был весьма спокоен. Убийств почти не происходило, тихо и спокойно. Лиза вздохнула. Она не любила эту дневную суету. Особенно суету Западного района. Она была такой давящей и гнетущей. Она всегда мечтала жить в Номере Пять, рядом с морем, в спокойствие и безмятежности. Но у нее не было на это денег. Ее мать погибла от болезни, а отец бесследно исчез через пару недель. Лизе тогда было двенадцать и она жила вместе со своей сестрой Али, которая совсем недавно получила разрешение на въезд в Номер Шесть. Теперь она вернется только через три года. Лиза и Софи подруги детства, поэтому смуглянка помогала своей подруге и помогает до сих пор. Сама Софи более счастлива по жизни. Ее родители вполне обеспеченные люди восточного блока, Софи любила их до беспамятства, но ее роман с Крысом оказался для нее сильнее родительских привязанностей, поэтому она и оказалась тут. Лиза не одобряла такой поступок. Она вообще не доверяла этому человеку, считала, что он просто хорошо играет свою роль, вот и все, Софи же верила ему от всей души. Подруги даже порой ссорились по этому поводу. Но не на долго.
Лиза присела за столик, отпивая горячий кофе с молоком и поглядывая на старые настенные часы. Стрелка плавно грозила указать на три дня. Еще пятнадцать минут и свидание, если можно так сказать, начнется. Только вот Софи не собиралась торопиться и забыла что значит время. Подгонять ее, себе дороже. Именно поэтому Элизабет не трепала себе нервы, наблюдая как плавно течет по циферблату стрелка и вслушиваясь как за окном ругаются мимо проходящие люди. Они угрожали друг другу и грозились достать оружие, но перепалка быстро стихла, так же быстро, как и началась. Девушка откинулась на спинку стула, закинув ногу на ногу и глянув в потолок, начав тихо бормотать.
-Крыс, что ж ты делаешь с моей подругой?.. Лучше тебе поскорее бросить эту затею, пока ей совсем не унесло башню… Идиот…
Лиза глянула в комнату из кухни, смотря, как подруга убирает в шкаф вещи. Значит, уже оделась. Решив не ждать приглашения, Лиза поднялась со стула, оставив кофе, и вернулась в комнату. Софи была одета в серебристый свитерок, немного неумело расшитый белым бисером, на ногах немного драные, темные джинсы, волосы как всегда рассыпаны на худых плечах.
-Ну что? Пошли, Софи?... Мы и так уже опаздываем!
Софи закивала, схватила свою подругу за руку и выбежала на улицу.

-Незуми, Ваша встреча точно была назначена здесь?...
Крыс оглядел оценивающе вышку около разрушено железкой дороги. Вышка уже покрылась плесенью и ржавчиной и выражала собой весьма неустойчивую конструкцию.
-Софи всегда любила странные места. Не удивляйся.
Мальчишка сложил руки на груди, насупившись немного недовольно.
-Я снова исполняю роль несимпатичного товарища, чтобы ты на моем фоне выглядел куда более обворожительным?
Крыс вздохнул обреченно, смотря на недовольное лицо сожителя. Он ужаснулся сам себе, когда понял, что еле сдержал улыбку, глядя на это обиженное создание. Он всегда весьма очаровательно и по-детски дулся.
-Я тебе уже говорил, что ничего с этим я поделать не мог... Эта остервенелая пернатая заклюет до смерти и тебя и меня. Поэтому и подсунула тебе симпатичную девчонку.
Сион внимательно проследил за тем, как взгляд сожителя плавно переходит на горизонт, словно невзначай. Но этого парня так просто не обмануть таким переигранным жестом.
-Ревнуешь? – посмеялся Сион.
Крыс цыкнул и показал Сиону весьма неприличный жест в виде вытянутого среднего пальца. Это был явный ответ в духе «да на коле ты мне сдался?». Но Сион лишь посмеялся с этого. А что он еще мог сейчас делать? Ссориться с Крысом, у которого и так настроение шалило? Легче спрыгнуть с этой вышки головой вниз. А все дело началось еще утром. Вот что называется встал не с той ноги. Сион, конечно, не заметил с какой ноги встал Незуми, но с нее явно вставать больше не стоит. Утро началось с «Давай, вставай, лентяй поседевший. Тебя баба заждалась». Он явно был не особо рад тому, что их «свиданку» скрасит еще и Лиза. Кстати. Утром пару раз он случайно назвал ее Сафу. Тогда сомнений у Сиона по поводу ревности не возникало. Но спросить было интересно, хотя бы ради такой реакции. Похоже, Незуми впервые применяет такой некультурный жест в адрес кого-либо… при Сионе, конечно. Видимо словами он был не одарен в этот момент. И кстати, джентльменским набором Крыс так же не обладал. Чего только стоил скандал на рынке, через который пришлось пройти к вышке, когда Сион предложил купить цветы. Это была феерия, которой наслаждались прохожие. Правда их выгнал этот самый продавец цветов, потому что эти ребята уж больно шумели и отпугиваем людей. А если еще подерутся и поубивают друг друга? Кому трупы убирать? Торговцу, ясен пень. Так что лучше отогнать кандидатов за костлявой, вместо того, чтобы радушно приглашать их поближе. В общем, цветов они так и не купили. Может оно и к лучшему? Свидание началось уже полчаса назад, и Крыс был просто вне себя. Снаружи ничего особенного, но Сион это ощущал. Он клацнул зубами, когда Сион попытался вновь открыть рот для начала диалога. Ну что поделать?... Он сам на себя не похож.
Софи и Лиза пришли не так скоро, как планировалось. Прекрасная Кармен была полна энергии и оптимизма. Она с радостью схватила Незуми под руку и повела вдоль рельс. Брюнет же вдруг снаружи стал выглядеть весьма спокойным, добрым и улыбчивым, тут же начал шутить с Софи. Но Сион отлично видел, как он водит ее за нос, чтобы завести завороженную смуглянку прямо в яму. «Зачем?... Зачем он делает это?» не выходило из головы. Сион и Лиза шли рядом, но за Софи и Незуми, в достаточном удалении, чтобы еле различать их речь и говорить без страха. Что их услышат.
-Этот Незуми… ты давно с ним живешь? – почти безразлично протянула девушка.
-Относительно… Мы познакомились четыре года назад… Но и не виделись эти самые четыре года…
Лиза задумчиво покосилась на точку где-то рядом с опаляющим рыжим солнцем, скрывшимся за тонкими тучками. А затем вновь перевела взгляд на Сиона.
-И какой же он?
Сион удивился такому вопросу. Как охарактеризовать Крыса? Он не черствый и грязный сухарь, но и не мягкий плюшевый крысенок.
-Я не знаю, честно… Я не могу угадать, что он сделает дальше. Он может мило улыбаться, а потом раз и ударить тебя… Может злиться, скалить зубы, но внезапно рассмеяться и дружески хлопнуть по плечу.… Сложно сказать какой он на самом деле. Я не видел его настоящим…
Лиза удивленно моргнула несколько раз и немного замедлила ход, потому что Незуми краем глаза как-то странно покосился на их компанию. Сион это тоже заметил. Но, похоже, это было не из-за разговора… Это выглядело как «Только попробуй с ней зафлиртовать. Порву». Сион как-то не особо собирался начинать флирт. Лиза была простой девушкой, ничего в ней не было особенного. Тонкий хвостик длинных волос, безразличный взгляд куда-то в сторону, обычная, слегка потертая одежда. Не сказать, что Сиону нужна была какая-то штучка…. Он вообще не нуждался в девушке, а вот Лиза в душе страстно желала заполучить парня весьма необычного. И Сион являлся именно таким вот экземпляром. Куда необычнее? Седые волосы, метка на теле. Но девушка вела себя весьма спокойно.
-Я из Восточного Блока, - вдруг начала Лиза. – У меня нет родных. Я уже давно как одинока. Поэтому я решила, что Софи будет идеальным компаньоном в поиске для меня второй половинки. И я не ошиблась.
Сион сглотнул и приостановился около высокой полуразрушенной стены, юркнув в ее тень. Видимо здесь раньше был домик станционного смотрителя. Впрочем, нет уже разницы. Солнце казалось сейчас таким опаляющим, словно в самой жаркой пустыне. «Нет-нет! Я же… Это не то, чего я желал!». Сион сейчас мысленно бил тревогу. Девушка, которая выглядела весьма и весьма просто сейчас морально зажала его в угол и собиралась сделать то же самое и в физическом плане, уже заставляя его вжаться в горячую стену. Незуми и Софи уже ушли на приличное расстояние… Для Лизы это был лишь сигнал к действию…
- Если ты рискнешь, я скажу ну что ж
Я как раз ничья, испытай меня…
«О нет-нет-нет!» мысли Сиона становились все более кричащими с каждой секундой, но Лизу не останавливал его испуганный и одновременно смущенный взгляд.
-Если грустной и пустой стала жизнь твоя
Позови меня, друг мой, буду рядом я
Если брошен ты и разбиты все мечты
Я как раз ничья, испытай меня
Убедишься ты, что я не шучу сейчас
Стану лучшей для тебя, только дай мне шанс
Испытай меня, Испытай меня…
Сион уже в панике нырнул под ее левую руку у своего плеча и отошел немного подальше от девушки, слегка размахивая руками о своей груди. Но она не собиралась отступать.
-Мы потанцуем!
-Просто пройдемся…
-Музыку покрутим!
-Так, посмеемся…
-Я все тебе открою
В тот миг, когда
Ты наедине со мной - становится мир земной Волшебным!
Скажи-ка мне, что со мной
- Боюсь я игры такой!
-От меня теперь не уйти тебе!
Для Сиона это уже был удар ниже пояса… Найдя то, что нужно, эта девушка начала открыто приставать, жать к стенам и заставлять отвечать взаимностью. Лиза была еще настойчивей Софи в этом плане. А Сион был как раз тем, кого она искала. Снова его прижимают к стенке. Лиза, кажется, немного угомонилась. В глазах немного смерил пыл этот дикий огонь, стало как-то легче дышать… Но Лиза настойчиво потянулась к губам, Бежать же уже было некуда. И когда он уже ощущал на своем лице обжигающее дыхание, раздался спасительный голос.
-Так, отстающие от группы!
Это был Незуми. И он был явно не доволен сложившейся ситуацией здесь. Он легким движением оттолкнул Лизу и схватил альбиноса за руку. Как же Сион сейчас был благодарен.
-На поцелуи на первом свидании мы не договаривались.
Лиза удивленно и одновременно злобно глянула на Крыса, который одаривал девушку столь же злобным взглядом.
-А чего в этом такого? – запротестовала девушка.
-А не твое собачье дело. Пошли, Сион.
Мальчишка кивнул и послушно пошел за Незуми в сторону дома, девушкам даже нечего было ответить на такое поведение.


-Сион, твою мать! Какого черта ты дал себя прижать?
Крыс был вне себя. Как только они зашли в дом, помещение вмиг заполнилось тревожной атмосферой.
-Я не знаю… Это все случилось мгновенно.
-Идиота кусок. И как мне тебя отпускать на свиданки? Тебя же первая ведьма разденет и сожрет с потрохами. А эта Лиза самая страшная из всех местных ведьм.
-Ничего нет в ней страшного, Незуми…
Крыс хмыкнул нервно. Сион сидел на диване, смотря в пол, а Незуми стоял около книжной полки, вдыхая запах пыльных книг.
-Есть, Сион, - он, наконец, перешел в спокойный и ровный тон. – Я, конечно, плохо ее знаю, но я отлично вижу в ней голодного до мужских тел хищника. Это покруче, чем Софи будет. Думаю, больше вам видеться не стоит.
-Как не стоит!? Стой, Незуми. Это все из-за того, что у нее нет родных и она совсем одна! Я уверен, что смогу найти к ней подход!
-Ты так и не понял? Ей не нужно твое общество как таковое. Вот то, что у тебя в штанах ее очень даже интересует.
-Это не правда!!
-Я лучше тебя разбираюсь в людях!
-Она просто одинока, вот и все! Это ты идиот!
-Ты оскорбляешь меня из-за этой смазливой и серой девчонки?
-Она хотя бы не говорит мне, что я в людях не разбираюсь! Ей просто нужно моральная помощь, Незуми!
Крыс уже был в ярости от подобных заявлений.
-Да эта ведьма тебя околдовала, кретин!
-Она не ведьма!
Сион поднялся с дивана и пошел к двери, но путь ему преградил Незуми, строго смотря в глаза своего сожителя.
-Я не позволю этой шлюхе тебя затащить неведомо куда!
-А сам-то насаешься с этим чучелом - Софи!
Сион уже не мог держаться. Парень сжал руку в кулак, а в следующий миг послышался звук крепкого удара кулака о лицо. Крыс схватил за пульсирующую щеку, пораженно смотря на Сиона, который только сейчас понял, что сделал.
-Незуми… прости… я…
Крыс грубо хмыкнул и выпрямился.
-Делай, что хочешь.
Дверь со скрипом открылась, и Незуми вышел на улицу, услышав за своей спиной лишь:
-Незуми, прости! Я…
Узнавать окончание этой фразы ему хотелось сейчас меньше всего.

@темы: Sion, Nezumi, Inukashi, fanfiction

---

NO.6 том 3 глава 5

[bastet108]

Название: Шестая зона
Автор: Асано Ацуко
Переводчик: Torychan
Том: 3
Предупреждение: перевод не мой, выкладываю с разрешения Torychan


Глава 5
Дурная компания.

Сам Будда, почивший в нирване,
Был некогда смертным в обличье земном
И мы по скончании буддами станем,
Бессмертными буддами в мире ином.

Заложена в каждом благого частица,
Великого Будды священная суть,
Но участь живущих -- разлукой томиться.
Что пользы стремиться былое вернуть? (Повесть о Доме Тайра. Японский эпос 12-13 века. Автор - монах Юкинага. Перевод: Ирины Львовой Перевод стихов Александра Долина.)

Шион медленно поднялся с пола.
В печке дотлевали последние угольки, в комнате царил холод. Крават, спавший рядом с Шионом, поднял голову и тихо запищал.
- Тсс, - Шион укрыл мышонка одеялом. - Вот так, спи. Только не шуми, ладно?
Шион настолько привык к этой комнате, что мог ориентироваться в ней даже в темноте. Он тихо пробрался к двери, открыл замок, обернулся и прислушался. В комнате стояла тишина.
Похоже, боль от раны не сильно беспокоила Незуми, он спал. Думаю, рана не настолько серьезная, чтобы не дать ему уснуть. Он так много всего хотел сказать Незуми. Про радость встречи; про то, как он благодарен за все, что Незуми для него сделал и про то, как он его ценит…
Я рад, что встретил тебя.
Вот все что он смог сказать.
Шион глубоко вдохнул воздух комнаты и тихо открыл дверь.
* * *

Лампочка замигала, сигнализируя о поступившем звонке по внутреннему телефону в Городской Мерии. Мужчина поднял голову от научных документов, которые он изучал и слегка цокнул языком в раздражении. Документ, который был распечатан десятилетия назад, был очень любопытным и он хотел его дочитать. Но лампа моргала красным, что говорило о неотложной ситуации. Мужчина цокнул языком еще раз и убрал документы в папку.
Когда он нажал «принять вызов» на экране появилось знакомое лицо. Это был мужчина, которого называли Фенек.
Фенек – пустынная лисица. Кто первым назвал его так?
- В чем дело Фенек?
- У нас проблемы. Два образца попали в Центральный Госпиталь.
- И что с того?
- Их нет в базе данных.
- Что?
- Они отличаются от образцов, которые ты запрашивал у нас. Ситуация вышла из-под контроля.
- Возможно, преждевременно утверждать, что это образцы. Может, есть другая причина?
Фенек покачал головой. Изображение на экране изменилось. Аудио запись озвучила персональные данные двух тел.
Имя, возраст, адрес, род занятий, история болезни, физические параметры, регистрационный номер…
Мужчина и женщина. Два тела. Их лица были искажены страданиями, покрыты глубокими морщинами и иссушены. Если бы не выражение их лиц, причину смерти можно было бы легко списать на возраст. Но по документам одному из них было чуть за двадцать, а другому около сорока.
- Ты прав, должно быть это их работа. - Пробурчал мужчина. Экран снова мигнул и появилось недовольное лицо Фенека. Мужчина тихо вздохнул.
- …Что все это может значить?
- Хотел бы я знать! - Фенек повысил голос, его уши возмущенно дернулись. Ах, да, это была его особенность. Со времен молодости, его уши всегда дергались, когда он был взволнован. Вот почему его звали Фенек. Фенек – пустынная лисица, маленький зверек с большими ушами, достигающими пятнадцати сантиметров.
- Но как такое могло произойти? - продолжил Фенек. - Невероятно. Что происходит?
- Где-то что-то пошло не так, - ответил мужчина. - Но это не важно, не бери в голову.
Фенек сглотнул.
- Ты уверен?
- Конечно.
- На тебе огромная ответственность за этот проект, ты же знаешь.
- Не официально, добавил мужчина. Официально об этом проекте ничего не говорилось.
- Но в случае успеха, проект Город №6 будет наконец-то идеален и завершен. Правильно?
- Да.
- Тогда небольшая погрешность допускается.
- Я знаю. Я начну расследование прямо сейчас, изучу обстоятельства. Ты должен направить тела в Специальную Комнату Аутопсии Секция V.
- Я уже начал это делать.
- Тогда приступаю немедленно.
- Будь добр. Я буду ждать отчет.
- Понял.
- Ах, да, - добавил Фенек. Как только все немного уляжется, я планирую еще одну зачистку.
- Зачистку? Давненько не слышал об этом. Подожди, скоро ведь День города, да?
- Да, снова этот великий день. Если тебе что-то нужно для твоих экспериментов, я достану в любом количестве. Ну, что скажешь?
- Склоняю голову в почтении, Ваше Превосходительство.
- Ну, не надо формальностей.
- Но в конечном итоге ты станешь абсолютным властителем этой земли, - сказал мужчина. Единовластным правителем. Мне придется называть тебя Ваше Превосходительство.
- А как мне надо будет называть тебя?
- Я останусь как есть. Если мне будет позволено продолжать научные разработки, я буду счастлив, больше мне ничего не нужно.
- Аскетичен в желаниях как всегда. Я верю, что ты завершишь начатое.
Экран погас. Мужчина скользнул взглядом по документам, которые он собирался изучить. К сожалению, сегодня на них нет времени.
Это были бумаги касающиеся вида муравьев называемых Eciton burchelli, обитающих в Центральной и Южной Америке. Эти муравьи формируют колонии до 500,000 особей, не живут на одном месте, мигрируя всю жизнь. У них только одна королева на колонию в 500,000 особей. Но ее основная цель откладывать яйца, ей совершенно не обязательно контролировать всех членов колонии. Муравьи защитники и рабочие муравьи, большие и маленькие передвигаются, следуя своим инстинктам, в результате колония функционирует без сбоев, как будто ей управляет большой коллективный разум.
Муравьи и пчелы образуют идеальные социальные системы.
Определенно, люди смогут пройти тот же путь что и насекомые. Каждый будет покорно выполнять отведенную ему роль, не раздумывая и не сомневаясь. Мозг не нужен, душа бесполезна.
Колония в 500,000 и единственный правитель.
Ты сказал, что я аскетичен в своих желаниях? Ты прав Фенек, мне ничего не нужно. Мне нечего желать. Я никогда не стану жертвой своих желаний как ты.
Мужчина сдержанно улыбнулся и нажал кнопку лифта, ведущую непосредственно в Специальную Комнату Аутопсии.
* * *
Подмораживало. Трава хрустела под его ботинками. Когда взойдет солнце, иней будет искриться белым и обширное пространство станет светлым в считанные мгновения, но сейчас было слишком рано для рассвета. Шион остановился и поднял голову, глядя в северное небо. Он хотел добраться до Исправительного Учреждения до рассвета. Он понятия не имел, что будет делать дальше. Это все о чем он мог думать. Почему Сафу оказалась в ИУ, в то время как она должна была быть за границей? Это как-то связано с ним? Если так, то значит и Каран тоже в опасности? Неуверенность и дурное предчувствие волной прошли сквозь тело, блокировав дыхательные пути и уперлись в сердце. Он не хотел никого потерять: ни свою мать, ни Сафу, ни Незуми. Он сделает все, чтобы защитить их. Но он был раздосадован на себя за то, что не мог решить, как это сделать.
Сейчас, пока он идет, Сафу возможно там одна и сильно напугана. Он должен что-то сделать. Он спасет ее и вытащит оттуда. Но как это сделать…
Чиип-чиип
Послышался тихий писк. Он остановился. Его глаза, привыкшие к темноте различили маленького грызуна, высовывающегося их травы.
«Крават?»
Он взял мышонка в руку.
- Ты что шел за мной? Иди домой, тебе… - Он осознал, что этот мышонок не Крават и не Гамлет. Он был не живой. Этот мышонок не излучал тепла, излучаемого всеми живыми существами.
«…робот?»
- Это навигатор, - раздался голос за спиной. Шиону не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кому он принадлежит. Шион сделал несколько размеренных вздохов и медленно повернулся.
Незуми медленно приближался к нему. Он взял крохотного робота из рук Шиона и сунул его в чехол.
- Это простейший робот-навигатор с трехмерной картографической функцией. Он предупредил тебя, что ты сбился с пути.
- Сбился с пути…
- Разве ты идешь не к Инукаши? Ты вроде собирался стричь тех лохматых собак, с кожным зудом? Довольно рано начинаешь, похвальное рвение к работе. Но это не та дорога.
Шион вдохнул ледяной предрассветный воздух.
- Тебя это не касается, - сказал он резко. - Не твое дело, что я делаю и куда иду. Я до смерти устал от твоего патронажа. Я не беспомощный ребенок. Просто оставь меня в покое. Если ты о долге четырехлетней давности, то ты рассчитался даже с лихвой. С этого момента я живу своей жизнью, я буду делать что хочу, и как хочу. Таково мое решение, так что не стой у меня на пути.
Его дыхание сбилось, он замолчал. Было слишком темно, чтобы рассмотреть выражение лица Незуми. Его темная фигура всколыхнулась, и Шион услышал негромкие аплодисменты.
- Весьма недурно для дилетанта. Может у тебя даже есть актерские способности. По крайней мере, лучше, чем вчерашний поцелуй.
- Незуми, что…
Ему показалось, что он видит взмах правой руки Незуми, мощный удар пришелся ему в челюсть. Шион покачнулся и упал на спину. Во рту почувствовался вкус крови.
- …Что…!
- Соберись, раз у тебя есть время задавать вопросы. Следующий на подходе.
Кончик ботинка Незуми летел прямо в него. Шион интуитивно откатился в сторону.
- Не останавливайся. Продолжай движение.
Удар пришелся четко по ребрам. Дыхание перехватило. Шион вслепую схватил пригоршню гравия разбросанного на травянистом участке.
- Не закрывай глаза. Не отворачивайся от атаки соперника. Шевелись!
Шион перевернулся и бросил пригоршню гравия в Незуми, в то же время, оттолкнувшись от земли, он попытался сбить его плечом. Он получил удар по ногам и рухнул на землю. В этот раз он уже не мог подняться. Он видел звезды. Звезды, рассыпавшиеся в ночном, еще не тронутом рассветом небе, сверкали пугающе ярко.
Он был схвачен за руку и прижат к земле.
- Это твое наказание, Шион.
- Наказание? За что?
- Ты соврал мне.
- Ну…
- Ты признаешь это?
- Ну… да, наверное.
- И еще. Ты унизил меня.
- Не было такого.
- Врать кому-то значит унижать. Ты что, правда, думал, что я куплюсь на это? Если это не оскорбление тогда, я не знаю что это.
- Я старался, как мог, - промямлил Шион.
- Мда, политика или писателя из тебя не выйдет, так как ты не можешь врать реалистично.
- Все так плохо?
- Полный провал. Но, Шион, знаешь, что меня бесит больше всего…
- Да?
- Ты что же действительно думал, что я не могу отличить один поцелуй от другого? Поцелуй на ночь, да? Полная херня!
Незуми встал на колени перед Шионом и схватил его за воротник.
- Слышишь меня? Чтоб больше никаких прощальных поцелуев. Никогда.
- Прости.
- И не ври мне больше.
- Не буду.
- Обещаешь?
- Обещаю.
Незуми отпустил Шиона и уселся напротив, глядя в небо.
- Я слышал, что внутри №6 творится что-то странное.
- Странное?
- Я не знаю подробностей, Инукаши собирает информацию для меня. Если мы преуспеем, то возможно удастся привлечь Рикигу и тряхнуть его клиентов. Что-то происходит внутри ИУ. Какая-то возня снаружи внутри №6 одновременно. Странно не думаешь?
- Исправительное Учреждение? Незуми, ты хочешь сказать…
- Твой близкий человек или как ее там… ты называл ее своим другом, верно? Я уже в курсе ее проблемы.
Он предал записку Каран Шиону. Пальцы Шиона задрожали после того как он прочитал ее.
- С твоей мамой все в порядке. Насчет твоей подруги я не уверен. Но не паникуй. Сейчас нам надо собрать всю доступную информацию и разработать план. Инукаши сказал, что поможет. Вся эта подготовка нужна, чтобы проникнуть внутрь ИУ. Улавливаешь? Мы собираемся туда не для того чтобы нас убили, мы собираемся спасти ее. Сохраняй спокойствие.
Шион кивнул.
- Значит, я все-таки втянул тебя…
- Ты ни при чем. Инукаши сказал, что учуял что-то, и честно говоря, у меня тоже есть подозрения. Зачем им арестовывать собственную элиту? Возможно, это как-то связано с теми пчелами.
- С пчелами, но… но сейчас ведь не сезон.
- Может произойти, что-то неожиданное, а это наихудший вариант в плане риска и опасности. Как бы то ни было, подождем, пока Инукаши свяжется со мной, и тогда сделаем свой следующий шаг. До этих пор нам надо собирать свою информацию и готовиться.
Незуми поднялся и произнес своим красивым чистым голосом:
- Не раскисай. Все получится. Мы сделаем это.
- Спасибо. Ты снова спас меня.
- Все только начинается.
Шион тоже поднялся и позвал по имени парня стоящего напротив.
- Незуми.
- Хм?
- Не возражаешь…
- А? Чего?
Как только Незуми повернулся к нему, Шион хлестнул его рукой по лицу так сильно как смог. Незуми, правда, только слегка пошатнулся… но он определенно был удивлен. Переведя дух он заорал:
- Какого черта?!
- Твое наказание.
- Наказание?
- Ты скрыл информацию от меня и даже словом не обмолвился о записке.
- Ну и толку, я бы сказал тебе? Что, ты бы не улизнул ночью, как сегодня? Я сделал тебе одолжение и присматривал за тобой. Или что, хочешь сказать, что у меня уже нет права волноваться за тебя… э, секундочку, где-то я это уже слышал.
- Волноваться и скрывать важную информацию две большие разницы. Я не хочу, чтобы ты защищал меня. Я не хочу быть тем, кто ведет беззаботную жизнь и нуждается в защите. Я хочу…
Шион сжал ладонь, он все еще ощущал на ней тепло щеки Незуми.
- Я хочу быть с тобой на равных.
Незуми поднял правую руку в присяге.
- Признаю свою ошибку. Такое больше не повторится.
- Обещаешь?
- Клянусь побитой щекой.
Где то вдалеке прокукарекал петух. Даже в темноте чувствовалось приближение рассвета, оглашенного громко и пронзительно. Через минуту небо на востоке посветлеет и солнце прогонит тьму прочь. Начинался первый день их битвы.
* * *
Сафу пыталась проснуться. Она чувствовала, как сознание постепенно возвращается к ней. Но ее физические ощущения все еще были слабыми.
Где я?
Что я здесь делаю?
Это сон?
Мне надо вспомнить.
Вспомнить что?
Самого дорого мне человека.
Самого дорогого.
«Сафу.»
Услышала она рядом мужской голос.
Нет, это не его голос.
Голос, который я хочу услышать другой.
«Как себя чувствуешь? Думаю, твои ощущения могут немного отличаться от привычных. Но ты привыкнешь со временем. Надеюсь, тебе нравится спецбокс. Это лучшее о чем ты могла мечтать, и он только для тебя, Сафу».
Мне не нравится этот голос.
Не произносите мое имя
Не произносите мое имя этим голосом.
«Сафу, ты красавица, даже лучше чем я представлял. Я полностью удовлетворен».
Мне не нравится этот голос
Мне не нравится этот запах.
Пахнет как кровь.
Это запах крови.
«Сегодня я сильно занят. Я зайду попозже, Сафу. Расслабься и отдыхай».
Послышались удаляющиеся шаги, запах крови ослаб. Она немного успокоилась.
Но почему
Почему все такое расплывчатое?
Но я…
В углу ее сознания, которое еще полностью не восстановилось, появилась отчетливая фигура.
Эти глаза, рот, отстраненный взгляд, улыбка, это выражение лица, его голос.
«Я всегда думал о тебе как о друге».
Он всегда был таким наивным. Он никогда не понимал, что она чувствует к нему. Но тогда он отчаянно искал и нуждался в ком-то. Она любила его ребяческую, но решительную натуру. Она любила его как никого другого. Даже сейчас…
Ее сознание угасало. Темнота мягко поглощала ее.
Я никогда не увижу тебя, Шион.

Большую часть дня Шион провел в заботах о собаках. Инукаши не было все утро, и Шиону пришлось готовить еду и ухаживать за собаками самому. У него не было времени на отдых, но он не находил этот труд обременительным. Наоборот, он был даже благодарен. Погрузившись в работу, он мог хоть ненадолго забыть о своем беспокойстве.
Не дергайся, терпеливо жди. Действуй хладнокровно.
Слова Незуми были, конечно, убедительны, и у него не было другого выбора только как кивать головой, но все равно он не мог совладать с беспокойством. Он не мог оставаться спокойным.
В то время как я здесь, Сафу…
Каждый раз, когда он думал об этом, его чувства приходили в смятение, он начинал паниковать и кусал губы до крови.
Собака жалобно заскулила. Это был один из щенков, родившихся в начале осени. Шион осознал, что задумался, в то время как готовил для нее еду.
- Ой, прости.
Он поспешно выгреб остатки тушеного мяса в миску для еды. Щенки быстро вильнули своими одинаковыми хвостами и погрузили мордочки в миску с едой. В этих условиях, когда даже люди умирали с голоду, Инукаши умудрялся раздобыть достаточно еды для своих собак, чтобы они не голодали.
Остатки еды прибыли к руинам посреди ночи и были рассортированы на партию для людей, эта партия переправлялась на рынок и партию для собак. Шион, наконец, узнал, откуда они приходят. Возможно, Инукаши направился туда. Незуми тоже исчез на рассвете.
Что мы можем сделать?
Чем больше он думал об этом, тем больше понимал свою беспомощность. Это выводило его из себя. Он не мог успокоиться. Он снова кусал губы, пытаясь совладать с собой.
Он почувствовал, что-то теплое на тыльной стороне руки. Он посмотрел вниз и увидел, как щенок старательно лижет его руку. Крават высунулся из нагрудного кармана его свитера и юркнул обратно.
Он хотел показать Сафу этих щенков, и этого мышонка. Он хотел, чтобы она прикоснулась к ним, и почувствовала тепло их языков и тел.
Сафу была дорога ему. Она была близким человеком. Но это была не влюбленность, а что-то большее, более глубокое. Он любил ее как члена семьи, как близкого друга. Какой бы не была эта любовь, это не меняло того что он волновался за нее.
Он закрыл глаза и позвал ее по имени.
«Сафу».
* * *
- Хочешь, чтобы я сотрудничал с тобой? - Рикига поморщился.
- Ага, - последовал ответ Незуми. - Хочу, чтобы ты вытряс из своих клиентов немного информации, - Незуми удобно пристроился в кресле и положил ноги на стол.
- Информацию? Ты имеешь ввиду о №6?
- Естественно.
- И что я с этого имею?
- Несметные богатства.
Рикига поднялся и подошел к Незуми. Они разговаривали в комнате здания, которое Рикига использовал как свой офис. Комната была захламлена журналами и пустыми бутылками, стоял запах алкоголя. Рикига бросил сердитый взгляд на Незуми.
- Демонстрируешь свои прекрасные длинные ноги?
- Я польщен комплиментом. Мои ноги меня кормят, так что я поддерживаю их в форме.
Рикига хлестнул рукой по ногам лежащим на столе.
- Убери ноги с моего стола. Никакого воспитания. Нет даже элементарных манер.
- Я использую манеры только по отношении к тем, кто этого заслуживает.
- Я уже не говорю о твоем грязном языке, - продолжил Рикига.- И это одолжение, о котором ты просишь это что, новая роль? Репетируешь?
- Это реальность.
- Реальность, хех. Как ты сказал? Несметные богатства? Бред сивой кобылы.
Незуми взглянул на Рикигу и слабо улыбнулся.
- Что такое? Речь идет о целом состоянии, ты ведь любишь такие вещи. Неужто не заинтригован?
- С чего ты взял, что я поверю словам какого-то третьесортного актера?
- Кому же ты поверишь? Шиону?
Взгляд Рекиги оживился.
- Шион? А причем здесь Шион?
- Да все при том же.
- Ты втянул его, Ив?
- Нет. Шион посеял зерна, которые проросли на моем огороде.
- В смысле?
- Если согласишься помочь, расскажу.
- Выкладывай.
- Сначала покажи мне список клиентов. Когда в следующий раз приедет высокопоставленный чиновник из №6 за порцией развлечений? Мне нужно знать его имя и должность.
Рикига коротко вздохнул и сложил руки на груди.
- Ив сколько тебе лет?
- Меньше чем тебе, старик.
- Ты мне в сыновья годишься. Я уже дано собирался тебе сказать, что мелкому засранцу, вроде тебя, не стоит недооценивать старших. Ты сам напросился.
Не сводя глаз с Незуми, Рикига позвал: «Конк!» Дверь распахнулась, и в нее вошел огромный детина.
- Это мой телохранитель, - сказал Рикига. Недавно нанял. Он бывший борец, на него делали ставки. Чуть не убил несколько человек голыми руками на ринге и за его пределами.
Мужчина молча смотрел сверху вниз на Незуми. Он был таким огромным, что комната стала казаться меньше с его появлением.
- Конк, я хочу, чтобы ты оказал нашей маленькой принцессе достойный прием. Убивать не надо. Сделай так, чтобы он просто забыл сюда дорогу.
- А? Конк запнулся - Чего…
- Не чевокай мне тут. Я говорю, что этому дитятке надо показать, что такое хорошая трепка от взрослого, – сказал Рикига раздраженно.
Конк облизнул губы и сделал шаг навстречу и еще один. Незуми поднялся. Рекига презрительно улыбнулся.
- Ты заслужил это наказание, Ив. Давно напрашивался.
Конк остановился.
- Ив… это, правда, ты, Ив?
Незуми улыбнулся и протянул руку в изящном жесте. Его чувственная улыбка даже Рикигу вогнала в ступор.
- Значит, твое имя Конк? Рад знакомству. Спасибо что всегда приходишь на мои выступления. Вот уж никогда бы не подумал, что встречу тебя здесь. Я очень рад.
- Ох… Ив, я тоже… очень.
- Конк густо покраснел и робко пожал протянутую ему руку.
- Я твой давний поклонник… Я видел почти все твои выступления.
- Я знаю. Ты выделяешься из толпы, поэтому я всегда знаю, когда ты в зале. Ты даже посылал мне как-то подарки. Я всегда хотел поблагодарить тебя лично.
- Правда? Ты… ты правда всегда знаешь… когда я…
- Конечно. В последний раз ты даже плакал. Я смотрел на тебя со сцены.
- Смотрел? Смотрел на меня?
- Смотрел на тебя.
- Ив… я даже не знаю, как сказать… я…
- Ошеломлен?
- Да ошеломлен. Я так счастлив, так счастлив. Я как будто парю в воздухе.
- Спасибо Конк, - изрек Незуми благосклонно. - Не хочу беспокоить тебя, но у нас тут долгий разговор с Рикигой-саном. Тебя бы не затруднило принести мне чашечку кофе?
- Конечно. Что-нибудь поесть?
- Было бы отлично. Пирога с мясом случайно нет?
- Да. Щас. Я мигом.
Конг скрылся в соседней комнате с поразительной для его комплекции быстротой. Рикига покачал головой.
- Пирог и кофе, нормально да? Между прочем, это все мое, - проворчал Рикига.
- Не ворчи, а то он тебя побьет. Сам сказал, бывший борец, чуть не убил несколько человек, так ведь?
- Теперь я понимаю, почему его выгнала жена, - сказал Рикига с сожалением. - От него никакого толку тогда когда он тебе реально нужен.
- Он неплохой парень, возможно варит хороший кофе.
Рикига цокнул языком три раза.
- Ив, ты нечто. Ты не только хорошо владеешь ножом, но используешь свою сексуальную внешность.
- И то и другое хорошее оружие.
- Ну так и используй оружие которым владеешь.
Незуми развалился в кресле, положив нога на ногу.
- Ив ты не крысеныш, - продолжал Рикига - Ты коварный демон искуситель, легко манипулирующий людьми. Не знаю, сколько у тебя хвостов (2), но я знаю мужчину, который это оценит. Он принадлежит элите, работает в Центральном Комитете, мой постоянный клиент.
2 – Количество хвостов демона характеризует его могущество.
- Значит, договорились? - Лицо Незуми было мрачным. Лицо Рикиги также было хмурым.
- Я слышал о каких-то беспорядках внутри №6
- Твоя осведомленность просто поражает.
- Не преувеличивай. Информационная осведомленность держит мой бизнес на плаву. Но вообще то я впервые слышу о чем –то подобном. Сколько времени существует Святой Город? Похоже, где-то что-то треснуло. И если так, то я хочу знать больше. Мне до сих пор это не безразлично, Ив. К тому же если там замешан Шион, я хочу быть в курсе.
- Он так дорог тебе?
- Он напоминает мне о Каран. И в отличие от тебя, он хороший парень: честный и добрый. Каран хорошо его воспитала, он вырос в любви.
- Что с тобой, старик?
- Чего?
- Откуда такое благоговение? Не болеешь?
- Отвали, - отрезал Рикига. Когда я с Шионом, я чувствую себя умиротворенно. Не знаю, почему… да не важно, я покажу тебе списки клиентов, и сразу поле этого выслушаю твою историю. Сильно сомневаюсь, насчет несметных богатств, но возможно это представляет некий интерес.
- Разве не это тебя привлекает?
- Да говори что хочешь.
Почувствовался запах кофе.
Незуми подумал о Шионе.
Вырос в любви… да, скорее всего. Его безрассудство, щедрость, открытость указывали на то, что он был окружен любовью. Шион никогда не испытывал трудностей любви. Ему повезло. Но любовь иногда может поворачиваться и обратной стороной. Она может нести ненависть и разрушение.
К счастью, любовь в которой вырос Шион , любовь которую он хранил в себе, не стала оковами для него и не привела его к гибели…
Незуми глубоко вдохнул аромат кофе, едва сдержав готовый сорваться вздох.
Инукаши устало шел по дороге, кивая головой в задумчивости.
Он не знал, как рассортировать раздобытую информацию. Это было похоже на сортировку руды, на драгоценности и камни. Из кипы информации ему было нужно выбрать важное, структурировать и сделать выводы. Но он не сильно преуспел в этом.
Да и ладно. Сами разберутся. Моя работа просто вывалить всю добытую руду перед ними. Но все-таки…
Он резко остановился и вытянул шею. Вдалеке он видел стены №6. Особый сплав отражал зимний свет. Инукаши никогда особо не задумывался о тех землях. Это был просто другой мир, сияющий вдалеке. Так было раньше. Его заботило только каждодневное выживание и добыча еды. Его ничего не ввязывало с №6. Но Незуми был другим. Он постоянно интересовался №6.
«Почему он так заинтересован, что его связывает?»
Любовь или ненависть - не важно, и то и другое западня.
Ветер был холодным. Возможно, завтра погода изменится.
Инукаши наклонился и чихнул.
Его втянули в это. Во всем виноваты настойчивость Незуми и решительность Шиона.
Нет, это не так. Наполовину это моя собственная вина.
Ни из-за угроз Незуми и ни из жалости к Шиону, он влез в это по доброй воле.
Но почему?
Спрашивал он себя и не находил ответа.
Почему? Зачем я..
Он снова вытянул шею и посмотрел на Святой Город.
Там сияние Святого города №, а здесь повседневная жизнь. Количество объедков, которое №6 выбрасывал каждый день хватало, чтобы накормить все местное население. Только объедки и остатки еды, жалкая подачка.
Обжорство и голод, изобилие и нищета, веселье жизни и ужас смерти, высокомерие и унижение…
Сможет ли он изменить это?
Инукаши шел быстро навстречу ветру, его волосы развевались на ветру.
Сможет ли он преломить реальность, с которой давно смирился. Жизнь, в которой он борется за выживание, его жизнь, так не похожая на человеческую.
Ерунда. Сказочки. Кроме того что мы можем сделать сейчас… Но, Незуми верил и Шион верил. Они верили. Они верили в то, что смогут что-то изменить своими силами.
Инукаши не мог заставить себя смеяться над ними. Мысли, надежды крутились у него в голове.
Это плохо.
Один неверный шаг и он не доживет до весны.
Это плохо. Очень плохо.
Но ему было весело. Он был так воодушевлен, что даже запел.
Подгоняемый ветром, насвистывая веселый мотивчик, Инукаши побежал.
Шион закончил вычесывать последнюю собаку, и присел отдохнуть. Он был вынужден признать, что устал. Он весь день провел в заботах о собаках. Он сам уже почти ощущал себя собакой. Темнело.
Щенки пихали его, играя.
«Ладно, ладно. Ваши блохи должны были вас покинуть». Он взял одного из щенков на руки, в это время Крават запищал из кармана. Шион поднял голову.
Незуми стоял прямо перед ним. Он даже не заметил, как тот приблизился. Совсем не почувствовал его присутствия. Но конечно, большим сюрпризом для Шиона это не стало.
Шион опустил щенка на землю и молча поднялся. Незуми молча сделал движение головой. Они пошли в сторону руин.
- Незуми, есть что-то от Инукаши?
- Эти двое ждут нас.
- Двое?
Они поднялись по полуразрушенной лестнице и вошли в дверь в конце коридора. В центре маленького круглого стола горела свеча. Инукаши и Рикига сидели в ожидании.
Они добровольно вызвались помочь, будем им благодарны, Шион.
- Добровольно? - фыркнул Инукаши и выдал театральный вздох. - Не знал, что угрозы, подкуп и обман называют доброй волей, Незуми.
Шион сделал шаг навстречу и склонил голову. Он не знал что сказать. Он не мог подобрать слова, способные выразить всю глубину признательности и благодарности которые он чувствовал.
- Спасибо вам всем. – официальное клише, все что он смог выдать.
- Ну, Шион, не надо воспринимать все так серьезно, - усмехнулся Незуми. У них есть свои внутренние мотивы. Эти двое здесь в надежде урвать свой кусок.
- Ив, когда-нибудь, твой бесстыжий язык сгниет и отвалится. Я просто уверен в этом. - Рикига держал в правой руке бутылку виски, очевидно, принес ее с собой. Он сделал большой глоток и медленно проглотил.
Незуми показал Шиону глазам садиться и сам сел на стул. Инукаши был единственным кто стоял.
- Я могу начинать, Незуми?
- Да, валяй.
Шион крепко сжал руки, лежащие на коленях в кулаки. Я втянул всех этих людей. Это все из-за меня. Я не должен забывать этого.
Неожиданно поверх его руки легла другая рука. Это была рука Незуми. Он аккуратно разжимал кулак Шиона, палец за пальцем, как бы играючи.
- Расслабься, все только начинается. В таком напряге ты долго не протянешь.
Взгляд Незуми был направлен на колышущееся пламя свечи, он говорил как будто сам с собой. Сквозняк, заставлял пламя трепетать. Снаружи уже было абсолютно темно. Долгий день подходил к концу. Нет, все только начиналось. Все начиналось здесь и сейчас.
- На этой неделе в ИУ было переправлено три заключенных. Среди них…-Инукаши замер, глядя на пламя свечи и продолжил. Пламя всколыхнулось. - Среди них не было женщин. Они были не из города, все заключенные из Западного Блока.
- Ты уверен? - Голос Незуми был тихим.
- Да. Я слышал об этом от парня, отвечающего за одежду заключенных. Все трое были зарегистрированы. Они пытались проникнуть в пограничный офис с целью ограбления. Они были или очень голодными или сумасшедшими. Тем не менее, среди них не было женщин.
- Это не возможно! - Шион вскочил.
- Это не возможно. - Но в то же время от сердца немного отлегло. Может Сафу и правда в безопасности? Может я ошибся насчет пальто, и оно принадлежит не Сафу. Может…
- Если это так, то все усложняется, - Незуми нахмурился. Его голос был холоден как сквозняк трепавший пламя.
- Усложняется?
- Это означает, что возможно она нелегальный заключенный. Звучит довольно странно «нелегальный заключенный», но если она не зарегистрирована должным образом, тогда…Шион, это означает, что она даже не существует как заключенный. Ее стерли.
- Стерли…
- Когда ее схватили люди Комитета, все ее данные как гражданина были стерты. В противном случае данные бы просто переслали в главный компьютер ИУ.В ИУ все ее данные были ли бы обработаны, добавлены фотографии в ракурсах, рост, вес, отпечатки пальцев, образец голоса, радужная оболочка глаза. Только после этих процедур заключенный становится заключенным. Это не так важно для воров из Западного Блока, но, что касается гражданина №6, они определенно должны были соблюсти все формальности. Но ничего из этого не было сделано. Почему? Как будто они не хотели оставить никаких признаков ее существования.
- Эй, Незуми, - Рикига шумно поставил бутылку на стол. Ты бы не мог быть более деликатным? Все эти разговоры о стирании… это все равно, что сказать, что эта девушка… Сафу, да? Звучит, как будто ее уже нет в живых.
- Что касается деликатности, то ты еще хуже меня, старик.
Шион напряженно сглотнул, слушая их разговор. Ему было нехорошо. Он был как пьяный. Но сейчас было не самое подходящее время падать на стол и засыпать.
Сафу…
- Сафу была ценным человеческим ресурсом, - выдавил наконец Шион. Город потратил много времени и денег на ее воспитание. Они растили ее с прицелом на хорошую карьеру в будущем в качестве элиты города. Зачем им стирать ее? Это были бы большие убытки для города в том числе.
Он слышал свой голос как чужой. Голос был хриплым и раздраженным.
- Да, это задачка, - согласился Незуми. - Почему они готовы стереть элиту, которую пестовали долгое время, вкладывая время и деньги? Не похоже, что она выкинула какую-то глупость, как ты на свое двенадцатилетие.
Нос Инукаши дернулся.
- Какую глупость? Это как-то связано с изгнанием Шиона из №6?
- Связано, но сейчас это не важно. Шион.
-Д…да…
- У нее есть родственники?
- У Сафу не было родителей. Ее единственным родственником была ее бабушка. Сафу рассказывала, что выросла с ней.
- Только бабушка, хм. То есть если бабушка умирает, то других родственников нет.
- Нет…
Шион поднял голову, его взгляд встретился со взглядом серых глаз. Он, наконец то, понял, что Незуми пытался донести до него.
- Если Сафу исчезнет, никто из родственников не начнет искать ее. И к тому же…
- К тому же?
- Предполагалось, что Сафу переедет по обмену в другой город на два года. То есть если она исчезает из №6, то все логично.
- Просуммируем вышесказанное. Сафу принадлежит элите, у нее нет родных, и не возникнет никаких подозрений, если она исчезнет на долгое время. Твоя школьная подруга полностью соответствует этим критериям. Вот почему ее арестовали и отправили в ИУ. Но не в качестве заключенного…
- Не в качестве заключенного…а в качестве кого?
- Не знаю. - Незуми покачал головой. Инукаши наклонился вперед.
- Эй, это как-то связано со слухами, касающимися той странной болезни в №6?
- Удалось узнать какие-то подробности?
- Неа, - выпалил Инукаши. - Ты же знаешь, что информацию про происходящее внутри города трудно раздобыть. Это больше по части Мистера Алконавта.
Рикига допил содержимое бутылки и посмотрел на Инукаши налитыми кровью глазами.
- Не думаю, что у щенка вроде тебя есть право называть меня алкоголиком. Что касается информации о происходящем внутри города, то я не готов предоставить ее прямо сейчас. Самое раннее послезавтра. Но предупреждаю, Ив, даже если ты соберешь всю необходимую информацию, это еще не означает что все пойдет гладко. Как ты собираешься проникнуть в ИУ?
Ответа не последовало. Рикига пожал плечами.
- Что ты будешь делать? Нападешь на Контрольно Пропускной Офис, как те три придурка, специально чтобы тебя арестовали?
- Исключено, - резко ответил Незуми. - Мои данные есть на их сервере.
- О? Так значит это правда, что ты был внутри ИУ. Значит, есть возможность выбраться оттуда живым, хех. Вот так сюрприз. Ты ведь дашь мне автограф, да. Я повешу себе на стену, с твоим настоящим именем, конечно.
Незуми проигнорировал шутку Рикиги. Пламя сильно колыхалось. Должно быть сквозняк усилился.
- Инукаши, чего там с системой безопасности?
- Не удалось узнать ничего особенного, только основные моменты. Похоже, они строят новое помещение под землей.
- Новое помещение? Зачем?
- Без понятия. Даже уборщиков туда не пускают. Вроде бы есть лифт, который туда ведет, но там хитроумная система распознавания, и только несколько людей имеют к ней доступ.
- Сверхсекретное с ограниченным доступом, так…и это помещение находится в ИУ, а не в Лунной Капле. Понятно.
Незуми задумался. Шион смотрел на его профиль не отрываясь.
- Незуми.
- Что?
- Быть арестованным самый простой и верный способ да?
- В каком-то смысле. Но если ты окажешься внутри таким образом, у тебя не будет никакой свободы передвижения.
- Мы не сможем спасти Сафу? Есть ли хоть один процент вероятности, что мы сможем спасти ее?
Незуми посмотрел на Шиона со смесью холодного безразличия и жалостью.
- Ты такой же как я. – сказал он. - У них есть все твои персональные данные. Как только тебя арестуют, они просканируют свои данные и обнаружат что ты опасный преступник в бегах. Если тебе повезет, тебя отправят в камеру, если нет, то ты будешь убит на месте.
Рикига закашлялся. Инукаши подвинул стул со скрежетом.
- Опасный преступник в бегах? Этот невинный парень? Подожди секундочку, Незуми. Я ничего не знал об этом.
- Потому что я ничего не говорил об этом.
Проигнорировав восхищенные взгляды Инукаши и Рикиги, Шион допрашивал Незуми. Должно же быть хоть что-то, хоть какая-то возможность. Даже если она составляет меньше одного процента, если она тоньше, чем паутина, он ухватится за нее. Нельзя отчаиваться.
- Если нас арестуют, то, что данные будут сканировать прямо сразу? Нельзя ли как-то избежать сканирования до тех пор, пока мы не вытащим Сафу?
- Нет, ответил Незуми. - Как только нас арестуют, они пропустят наши персональные данные через компьютер. Там моль не проскочит. Потом нам имплантируют ВЧ чипы. Заключенные находятся под наблюдением все время. У нас не будет ни секунды для свободного перемещения.
- Никаких шансов?
- Никаких. Ни единого…
Незуми осекся. Его лицо замерло.
- Незуми?
В этой неожиданной тишине Шион, Инукаши и Рикига задержали дыхание и прислушались. Голос нарушил тишину.
- Есть.
- А?
- Один шанс.
Шион широко открыл глаза и смотрел на профиль Незуми, освещенный пламенем свечи. Губы Незуми дрогнули.
- Охота, - его голос был хриплым и тихим.
Инукаши напрягся. Рикига посмотрел на Незуми и схватил свою бутылку.
- Охота? Что это значит? - Шион оглянулся на сидящих. Никто ему не ответил. Темнота в комнате усилилась. Инукаши вздохнул.
Приближалась ночь.
№6 сиял золотом в ночи. В углу Западного Блока в комнате посреди руин, в глубине ночи четверо молча сидели вокруг трепещущего пламени.
Ветер завывал. Он стонал, как будто звал кого-то в тоске посреди ночи.
Порыв ветра, пламя вздрогнуло и погасло, как будто утратив последнюю энергию. Шепот Незуми эхом отдался в темноте, его голос больше не был хриплым.
- Охота – наш единственный шанс.

@темы: лайт-новел

---

Простые истины…

[Anano.O]

Фэндом: No. 6
Название: Простые истины…
Автор: Anano
Пейринг: Недзуми/Сион
Рейтинг: R
Жанр: Слэш, romance, повседневность, POV, ER, songfic
Предупреждения: OOC
Статус: закончен
Размещение: Если захотите разместить текст на другом ресурсе, дайте знать и киньте ссыль)))
Дисклеймер: Моя только фантазия.
Саммари: Ещё один сказ на тему «Вечно всё тебе разжёвывать нужно…»
Примечание автора: Можно сказать, сиквел к фику «Мой ласковый нежный зверь»: www.diary.ru/~no-6/p174686342.htm, или скорее вторая серия из пост-канонных серий))))

В фике используется песня от Марка Энтони - Love is all: www.youtube.com/watch?v=xx1fJbwUMJI SaveFrom.net Кто с ней незнаком, советую перед прочтением послушать и прочитать слова, так как фик тесно связан с ними: trsongs.ru/trtext_songs.php?id=3889

тык тык

Струя скрещивается со струёй, вспышка красного света, изящная дуга, и, повинуясь особенно высокому тону, белоснежные брызги взлетают вверх, чтобы через мгновение снова растаять, обогащая воздух запахом влаги и свежести. Как… красиво.

Устало потерев виски, я снова устремляю взгляд на развернувшееся передо мной представление, которым смогу наслаждаться ещё так пару часов. На выходных они всегда работают дольше обычного.

Приятная мелодия ласкает слух, немного притупляя головную боль. Чёрт… бы побрал все эти планы и схемы. Убраться бы от всего этого подальше. Хотя бы на время.

Грустно вздохнув, прячу лицо в ладонях. Нда… Не повезло сегодня. Заснуть бы, а не выходит. Впрочем, как и всегда, когда очередная моя «белая» ночь заглядывает в гости, лишая прав на, вообще, какой-либо сон. Не то, что спокойный. И вечно в таких случаях я прихожу сюда…

— Не слишком ли поздний час для того, чтобы любоваться на прекрасное? – раздаётся надо мной строгий голос. Дёрнувшись, я резко вскидываю голову и встречаю раздражённый взгляд серебристо-серых глаз… в которых в следующий миг мелькает беспокойство. Опустив руку мне на макушку, зарываешься ею в белые пряди, медленно пропуская их сквозь пальцы.

— Ты в порядке? – хмуро спрашиваешь ты. — У тебя глаза красные.

Ничего не отвечаю, просто молча обхватываю тебя за талию и утыкаюсь в живот, с удовольствием прикрыв веки.

— Эй, - несильно тянешь за волосок, - я, кажется, задал вопрос.

— Голова… - послушно выдыхаю я. — И ещё…

— Не можешь заснуть? – аккуратно берёшь меня за подбородок и мрачно вглядываешься в лицо. — Завтра же… Хотя нет, я сам всё сделаю. Тебе доверять нельзя, - сердито шипишь ты, очёрчивая подушечкой пальца, наверняка, образовавшиеся под глазами тёмные круги.

Мягко перехватываю твою руку и снова прислоняюсь лбом к твоему животу, слабо улыбаясь. Ну что ж, теперь выходной мне точно обеспечен, уж ты своё дело знаешь.

Покрепче обнимаю тебя. И как я мог два года обходиться без тебя? Жить без тебя? Хотя… вряд ли это можно было назвать жизнью. Так… попытками прожить день. Сейчас, воспоминания о том времени похожи на кошмар, в который я никогда бы не хотел вернуться. Нет, нет… Эта мысль заставляет меня почти что стиснуть тебя в своих руках.

— Если Ваша Милость всё ещё желает того, чтобы ваш покорный слуга оставался пригоден для использования, то, может быть, не надо столь радикально? – деловым тоном интересуешься ты.

Я лишь мычу в ответ, отрицательно качая головой, а затем улавливаю твой тихий смех.

— Долго будем тут торчать? – с плохо скрываемым ехидством спрашиваешь ты.

— Ты куда-то торопишься? – сжимаю твою руку, переплетая наши пальцы.

— Да нет, почему же? Тут так хорошо. Мягко, тепло, не сыро, спать можно, - кажется, яд можно использовать в медицине? Что ж, можешь свободно подзаработать, продавая его.

— Ага… - легонько трусь щекой о ткань твоей кофты, - можно. И не только спать…

— Неужели? – ощущение тёплых пальцев, проникающих под воротник сорочки, ладоней, поглаживающих спину. Ммм…

— Неужели… Хотя от твоих манипуляций я вряд ли засну, - поднимаю голову и, опираясь подбородком о твой живот, смотрю в серые глаза. Сейчас они такие спокойные, мягкие… Как согревающий мех того же цвета.

— Пойдём домой, - серьёзно произносишь ты, проводя пальцем по метке на моей щеке, - там постараешься заснуть.

— Сомневаюсь, - измождённо прикрываю глаза, а затем хитро улыбаюсь. — Разве что ты мне колыбельную споёшь.

— Размечтался, - фыркаешь ты и, оторвав от скамьи, рывком поднимаешь меня на ноги. —Хватит рассиживаться! К твоему сведе… Да что ты, в самом деле!

Да… Да… Знаю, что я сейчас липну к тебе, как пиявка, но…

— Я скучал, - шепчу еле слышно, неистово обнимая тебя за шею. — В последние дни у нас было столько проектов, что…

— …что у тебя даже не хватало времени на меня, несчастного, - с притворной жалостью к самому себе заканчиваешь ты, и я чувствую, как твои руки сжимают мою талию. — У меня тоже был сумасшедший дом, - со вздохом зарываешься лицом в мои волосы, привлекая меня к себе ещё ближе, - чёрт бы их всех…

Поднимающиеся волны вместе с первыми восходящими тонами новой мелодии, и приятный мужской голос. Твои руки, постепенно увлекающие меня в сторону фонтана, медленные, плавные движения в такт музыке и… словам.

When you hold me like this
So many memories fill my eyes
The first time we kissed
The times we nearly said goodbye
But, still, here we are
Tested and tried and still true
And stronger than we ever knew

Кладу голову тебе на плечо, вслушиваясь в чувственные звуки. Мне не знаком этот язык, непонятны эти слова, но… почему-то вижу перед собой маленькую комнату, освящённую слабым светом керосиновых ламп, полки, уставленные сотнями и сотнями книг, обшарпанный диван и… себя, склоняющегося к тебе, чтобы почувствовать тебя в первый и последний раз. А затем… высокий холм, восходящее солнце и… ты, уходящий вдаль, в неизвестность, оставив на моих губах клятвенный жар…

Love is all
The laughter and the tears that fall
The mundane and the magical
Love is all

Поверить не могу. Какой ты смешной! Вот балда! …Звонкий, искренний смех, разрывающий в клочья мою, сотканную из искусственных волокон жизнь…

Идиот! Он же… оскорбил тебя! Почему ты не злишься?! …Горячие слёзы на щеках. Слёзы обиды… за тебя.

Вместо лягушек – чеснок, вместо тритонов – свежие овощи. Секунду терпения, Ваше Высочество! …Аромат супа, вкуснее которого в тот момент не было ничего.

Раз, два, три, раз, два, три. …Неземная мелодия, льющаяся с тонких, изящных губ.

All is love
The careless word, the healing touch
The getting and the giving of
All is love

Меня тянет к тебе. …Недоверчивый, ошеломлённый взгляд в ответ.

Всё хорошо. Засыпай. Худшее уже позади. …Ласковые пальцы в моих волосах… как бальзам для истерзанного адской мукой тела и души.

Сион! …Выстрел… Брызнувшая на стену кровь… Оседающая на пол фигура… нет… зачем…

There's a me you've always known
The me that's a stranger still
The you that feels like home
And the you that never will

Мы чужие… Я ведь совсем не знаю тебя… У меня нет дома, мне некуда возвращаться…

But, still, here we lie
Tender and trusting and true
With everything that we've been through

Дождь и ветер… пирог и какао… тело к телу… побег и спасение… агония и прохлада воды… книги и разговоры… танец и ссора… поцелуй и драка… ударные волны, разносящие вдребезги хрупкие строения… окровавленные трупы… гора отмирающей плоти… свист пуль… взрывы… алые пятна и… боль.

— Недзуми, - так… так ярко, - о чём эта песня?

Воздушное прикосновение губ к виску.

— А ты как думаешь?

Белая стрела, рассекающая ночное небо, зелёный свет, ощущение влаги на щеке… Кажется, мы подошли слишком близко.

— О чём-то… грустном? – поднимаю на тебя взгляд.

Лёгкая улыбка.

— И не только, - тёплая подушечка пальца на щеке, стирающая попавшую на неё каплю.

— Не только?..

All the glory
All the pain
All the passion
That turns to ashes
Only to rise again

Взрыв белоснежных брызг, сияние радуги, отразившееся в серебристо-серой глади, а затем… тепло, окутывающее мои губы, влажное пламя, проникающее внутрь, неторопливо, ненавязчиво, словно о чём-то рассказывая, объясняя, убеждая…

Love is all
The laughter and the tears that fall
The mundane and the magical
Love is all

Бережные, но настойчивые пальцы в волосах… лёгкое давление на затылок… мои руки, зарывающиеся в тёмные пряди… ещё… ещё ближе… глубже… жарче… невероятней…

All is love
The careless word, the healing touch
The getting and the giving of

Железный обруч, сжавшийся вокруг моей талии. Ещё… не останавливайся… расскажи… покажи… переведи… вырази…

All is…

Хочу раствориться в этой мелодии, сгореть в этих словах, в тебе… тебе… тебе… как трудно…

…love

— Сион…

Тук-тук, тук-тук, тук-тук… Что это так бешено… стучит?..

— Шшш… спокойно… дыши… - лёгкая боль в груди, пальцы, поглаживающие горло, сильные объятия, удерживающие меня на ногах… Что… произошло?

— Ну же. Вдох-выдох, вдох-выдох… - твой голос, доносящийся словно сквозь толстый слой воды. Ведь в ушах так шумит, а перед глазами всё размыто.

Обессиленно роняю голову тебе на плечо, чувствуя, как ты на мгновение прижимаешься губами к моей шее.

Вдох-выдох…

Тихий смех.

— Это тебе поцелуй на всю жизнь. Больше и пробовать не стану, ибо чревато.

Слабо улыбаюсь, немного прикрыв веки. Надо же… Вот и представление закончилось. Тишина, тьма вокруг, лишь блестит в свете луны успокоившаяся водная гладь в фонтане. Будто и не было всего этого… безумия… Всё застыло в непробудном сне до будущего дня.

Крепко обняв тебя за шею, прижимаюсь всем телом, чувствуя, что и меня вот-вот…

— Эй-эй, ты что это задумал? Я тебе не матрас.

— Ага… ты не такой мягкий, как… - отчаянный зевок, - матрас.

— Вот и…

— Но спать можно.

— Чёрт тебя дери, или ты идёшь сам, или я просто перекидываю тебя через плечо, как мешок картошки, и виси наздоровье.

У кого-то очередной приступ вредности?

— Как грубо, - легонько трусь носом о твою щёку. — А на руки нельзя?

— Нет, принцесса, нельзя.

— А как… можно? – по правде говоря, мне глубоко плевать, как. Так хочется… спать. Но перед этим…

— Спасибо…

Пауза.

— За что? За, в прямом смысле слова, перехватывающий дыхание поцелуй?

Хмыкаю.

— И за него тоже. И за то, что я сейчас… - снова широко зеваю, - хочу спать.

Проводишь рукой по волосам.

— У тебя раньше были проблемы со сном?

— Случалось, - зарываюсь носом в твою шею, - но такого уже давно не было.

— А когда было в последний раз?

Возможно, если бы я сейчас соображал более-менее ясно, то попытался бы направить этот разговор в другое русло, но…

— Ещё до твоего возвращения, - как же с тобой хорошо… - случалось иногда…

— И ты… так и сидел тут? До самого утра?

— Ага… тут так красиво…

На какое-то время становится тихо, только твоя рука ласково перебирает мои белые пряди, усыпляя и без того затуманенное сном сознание.

Вздох. Тихий и какой-то… какой?

— Забирайся ко мне на спину. Да держись крепче, несчастье моё.

Моё… Довольно жмурюсь.

— Твоё?

Лёгкий смешок и поцелуй в макушку.

— Ну, а чьё же ещё? Боже упаси кого-нибудь связаться с тобой.

* * *

Налитые свинцом веки, мягкая подушка, ощущение тёплого одеяла и… рук, обнимающих со спины.

— Недзуми…

— А?

— Так о чём ещё была эта песня?

Наигранно-сердито фыркаешь.

— Опять просишь излагать тебе простые истины? Не скажу.

Повернуться, затянуть тебя на себя, обнять, вдыхая запах твоей обнажённой кожи, сонно ткнуться носом в твоё плечо.

— Можешь не ластиться ко мне. Ничего не выйдет.

— Никак?

— Никак. Раз ты не понимаешь намёков…

— А ты что, намекал?

— Даже более чем. Я думал, ты заметил. Ах да, я ж забыл, о ком говорю…

— А может, ты и сейчас намекнёшь? Я постараюсь заметить.

— Сейчас, говоришь…

А в следующий момент я не могу сдержать удивлённого вздоха, когда чувствую, как длинные цепкие пальцы сжимают мои волосы, оттягивая голову назад, как язык ведёт влажную дорожку от уха к виску, краем сознания понимая, что, кажется, своими же руками вернул свои права на сон «белой» ночи, и что традиция, и в этот раз, не нарушится. Почти не нарушится.

— Сейчас, в принципе, могу, - низким голосом произносишь ты, - и сейчас ты бы точно заметил, но вот кое-кто тут спать хотел.

Кажется, где-то я уже читал о том, что взглядом можно раздевать. Но… твою ж мать… если бы я был одет! А у меня такое ощущение, что твой взгляд сейчас снимает с меня какой-то мой личный невидимый слой, делая ещё более открытым, ещё более обнажённым, доступным. Щёки начинают немилосердно гореть. Чёрт… Спать?.. Это какой идиот тут хотел спать?

— Я-я на твоей спине успел… выспаться… - дыхание невольно перехватывает.

— Вот как… - слегка прикусываешь кожу на груди, посылая стайку мурашек по всему телу, а затем усаживаешься на меня сверху, сжав коленями мои бёдра. — Ну что ж… - ещё больше запрокидываешь мне голову, заставляя выгнуться на постели. — Тогда, - лёгкий поцелуй в уголок рта, плавящаяся сталь в серых глазах… - пеняй на себя, - и с остервенением впиваешься своими губами в мои.

Иногда ты… до ужаса последователен, любишь помучить изысканными ласками, удерживать на краю, просто потому, что это доставляет тебе, наверное, даже большее удовольствие, чем мне, беспомощно мечущемуся на простынях. А иногда… ты просто до неприличия нетерпелив. Вот как сейчас, например…

Одеяло уже давно составляет на полу компанию боксёрам, шторы раздвинуты, пропуская в комнату лунный свет, отражающийся на твоей поблёскивающей от пота спине.

— Н-Недзуми…

— Шшш… расслабься… дыши…

Ладони, ласкающие мои бёдра, твои губы в успокаивающем жесте касающиеся покрытого испариной лба, жар, выжигающий изнутри…

— Держись… за меня…

Обнять тебя за шею, обхватить твои бёдра ногами…

— Ну же… иди ко мне…

Слегка податься вперёд, прикусывая твоё плечо… Больно… И каждый раз больно… Но когда с тобой бывало без боли? За всё надо платить, а я платил болью за то, чтобы быть с тобой.

Ещё одно движение навстречу… Всё равно, больно… И каждый раз больно… Но эта боль чудесна… чудесна, как и та боль, которую в прошлом причиняли мне твои слова, как и та боль, которой резанул меня твой нож, коснувшийся моей шеи. Как и та боль, с которой когда-то оставил меня ты, растворившись в далёкой неизвестности.

Лёгкий толчок… По-прежнему, больно… И каждый раз больно… Но я знаю, что скоро эту будет прекрасно… нам обоим будет прекрасно… прекрасно, как и тогда, когда ты вернулся, как и тогда, когда назвал меня своим, как и тогда… когда сама жизнь стала просто прекрасной. Рядом с тобой.

Почему?..

— Сион… - лихорадочный шёпот.

Потому что… привязан к тебе…

— Сион… - опаляющее ухо дыхание.

Потому что… связан с тобой…

— Нед… зуми… - ещё… глубже…

Потому что… люблю тебя…

— Хочу тебя…

А любовь… это…

— …смех и слёзы…

Ещё… не останавливайся…

— …земное и волшебное…

Недзуми… пожалуйста…

— …боль и ласка…

Ближе… ближе…

—…отдавать и… принимать…

Хочу… люблю…

— Любовь… это всё…

А моё всё…

— …это… ты…

@темы: Sion, Nezumi, fanfiction

---

ФБ-2

[Сиоми]

<div align="center"><a href="http://www.diary.ru/~sorahime/p175270638.htm"><img src="http://storage2.static.itmages.ru/i/12/0415/h_1334506657_7046684_bcdb79ee2f.png" /></a></div>

Фандом Шестого, ай-да защищать Шестой, как завещал наша няша Сион.
Принимаются все желающие, независимо от пола, возраста, отпешечек, любимых и ненавистных персонажей, типа (джен, гет, юри, яой) и прочих фандомных предпочтений. Рассказывайте, что умеете делать - и вперёд.
Не надо ныкаться по умылке, что вам стыдно за своё прошлое творчество. Ваши бывшие заслуги или наоборот останутся при вас, ведь до выкладки будут вовсю работать беты, редакторы и другие желающие совершенства люди. Если у вас не получится один раз - ничего страшного, просто не пойдёт выкладку, и будет у вас шанс совершенствоваться до следующего левла. Не переживайте сразу за кривые руки/мозг/левую пятку, решать мы будем все вместе, устроив открытое обсуждение. Повысить свой уровень никогда не поздно!

Нам требуются:
- Фикрайтеры
- Переводчики
- Артеры (!)
- Клипмейкеры (!)
- Коллажисты, аватармейкеры и прочие люди-фотошопы, в т.ч. эдиторы (клинеры, тайпсеттеры и т.д.)
- Косплееры и фотографы (!)
- Прочие творцы
- Генераторы идей, помощники, пиарщики и прочие чёрнорабочие нужные люди

Ссылки по теме ФБ
Чуть более конкретно про ФБ-2 (она же ФБ 2012)
Само сообщество ФБ
Все нужные ссылки вывешены в эпиграфе сообщества. Желательно покопаться в каталоге работ, чтобы оценить уровень.
И да, работа предстоит командная и минимум на полгода. Сто раз подумайте - один запишитесь.

Для записи в команду кликайте по баннеру )

запись создана: 13.04.2012 в 21:23

@темы: вопросы, фандомное

---

Ваше Высочество. Глава 2

[<Kid>]

Фендом: No. 6
Название: Ваше Высочество
Глава: № 2
Автор: Uzumaki_Kid
Бета: Saske Uchiha
Пейринг: Недзуми/Шион
Рейтинг: R
Жанр: Слеш, экшен
Состояние: в процессе
Размещение: спросите.
Дисклеймер: отказываюсь.
Саммари: Средние века. Шион - приговоренный принц. Недзуми должен ему за спасение от смерти четыре года назад

Глава 1

- Итак, - Инукаши, как всегда, явился словно из ниоткуда. Недзуми не удивился: он и сам так умел, и у него это получалось даже лучше по его скромному мнению. – Каков мальчик в постели?
Актер встал спиной к перилам, опершись о них:
- Сопит громко. Маму зовет.
Инукаши рассмеялся:
- Поверить не могу, что ты ничего с ним не сделал. После всей этой подготовки, я думал, ты его завалишь прямо в камере, не развязывая.
Они стояли на втором этаже постоялого двора. Внизу, в помещении, отведенном под трактир, которое отлично отсюда проглядывалось, было шумно. В отличие от Недзуми, Инукаши с интересом наблюдал за поведением Шиона среди этого сброда. Пока принц только оправдывался, пытаясь что-то объяснить здоровенному детине, теснившему его к остальной компании. Актер интереса не проявлял, даже глаза театрально прикрыл.
- Говоришь так, будто мне очень уж нужно это тщедушное тело. У нас были счеты, я их сравнял.
- О, и теперь не собираешься его выручать? Тогда тебе нужно было все-таки что-нибудь сделать с ним вчера, потому что эти парни, кажется, готовы разложить его прямо здесь. Ну или дотащат до ближайшего сарая. Чем он им так приглянулся? А, я знаю. У тебя созрел план. Ты вырываешь его из их грязных похотливых рук, он плачет у тебя на груди, понимает, какой в сравнении с этими свиньями ты весь благородный и добрый, и без разговоров подставляет тебе задницу? Прекрасно, Недзуми. Только не стой на виду тогда. Он уже раз пятнадцать так печально посмотрел на твою спину. И, я думаю, самое время прийти ему на помощь.
Стало громче, послышался грохот. Недзуми дернулся, но ничего делать не стал, оставшись на месте. Какая разница, что произойдет с этим парнем? Он вернул ему долг, и хватит.
И все же что-то неприятное клокотало внутри. Если он не может касаться Шиона, то почему это могут делать совершенно посторонние люди? Почему принц не поступит с ними так же? Или его смелость кончается там, где противников становится больше одного?
Послышался крик, но не Шиона. Затем снова грохот, еще звуки драки, потом все стихло, остался только звук раздающихся на лестнице шагов. Инукаши старался не смеяться вслух, схватившись за живот. Принц остановился по правую сторону от актера, пристально глядя в лицо. Недзуми улыбнулся – искренне, довольно.
- Почему ты не помог? – спросил Шион. – Ждал, что я позову? Попрошу?
- Я бы и тогда не помог, - скучающе признался Недзуми, нагло глядя в глаза. – Я вернул тебе долг. Хватит. От тебя и так полно проблем. Не хватало мне еще толпы недоброжелателей. Кроме того, мне показалось, что они совсем не хотели тебя убивать. Брезгуете, принц?
Шион отвернулся, словно не выдержав этого взгляда, молча ушел в их комнату.
- Вау, - прокомментировал Инукаши. – Ну теперь-то ты точно сможешь взять его только силой. Впрочем, у принца есть зубки. Что он, говоришь, ночью делал? Ты ведь не обиделся же, что он тебе не дал, решив отыграться? А, Недзуми?
- Если бы я захотел, - спокойно напомнил актер, - я бы все, что угодно сделал. Я – не те идиоты, что пытались его взять, полагаясь только на силу.
- Конечно, у тебя другие методы. Ты бы его уговорил.
- Однако, это интересно, - усмехнулся Недзуми, глядя на дверь их комнаты и пропустив колкость мимо ушей.
- Что именно?
- Его трясло.
- Естественно. Его только что чуть не поделило трое мордоворотов с большой дороги.
- Вот и я о том, - актер отлепился от перил, направляясь к двери с той же самоуверенной улыбкой.
Он представлял Шиона сидящим напротив окна с надутыми от обиды губами. Принцы наверняка ведут себя так. Но спасенный им вчера парень лежал на кровати, закрыв глаза сгибом локтя. Поэтому место напротив окна, оседлав стул и находясь лицом к принцу, занял Недзуми.
- Ты сразу меня узнал, Шион. Хотя я сильно изменился. Да к тому же был в платье и парике.
- Я почему-то знал, что ты придешь, - ответил принц, не убирая руку.
- Тогда?
- Да.
- И? Ты хотел увидеть меня? Зачем?
- Зачем? – измученным голосом отозвался Шион. – Не знаю.
- Почему ты вчера сопротивлялся? Ты ведь не боялся меня.
Шион молчал, не шевелясь. Дышал он тяжело, иногда сглатывая, и наблюдательный Недзуми наконец отвлекся от допроса, заподозрив неладное.
- Эй?! С тобой все в порядке?
Шион убрал руку от глаз, попытался встать, но вдруг перегнулся, схватившись за живот, и его стошнило на пол.

У принца был жар, его мутило, комната плыла. Недзуми злился от того, что приходилось менять холодный компресс на его лбу, но в то же время волновался. Больше не за Шиона, схватившего простуду, сколько за то, что если остаться здесь, все еще так близко к столице – их могут найти. Не вечно же преследователей будет вести ложный след.
Принц не бредил. Дышал только неровно, глубоко.
- Как ты умудрился так захворать? – проворчал Недзуми, сидя на кровати около больного.
- Не знаю. Прости, что пришлось убирать.
- Подумаешь. Мне не привыкать к грязи… Сколько ты провел в той камере?
- Не знаю.
- Скорее всего, там и простыл.
- Недзуми, не уходи.
- Я тут сижу, - попытался выглядеть рассерженным актер. – Не ухожу. Ясно? Все в порядке.
Шион повернулся на бок и вдруг заплакал, зарываясь носом в одеяло.
- Эй. Ты чего? – всполошился Недзуми.
- Я ведь умру, да? Умру, так и не увидев маму… Я ведь только встретил тебя. Это не честно! Я все эти годы так мечтал увидеть тебя, поговорить с тобой, а вместо этого…
- Тск, - цыкнул Недзуми. – Не болел, что ли, никогда? От этого никто еще не умирал. Схожу, принесу тебе какого-нибудь порошка или травки, чем там это лечится, и будет все в порядке!
На том, чтобы вызвать лекаря, настоял хозяин гостинцы, опасавшийся чумы или оспы. Недзуми пришлось подчиниться, чтобы их не выгнали. Но лысый лекарь, выйдя из комнаты, скорбно и отрицательно покачал головой, ошарашив:
- Это не простуда. Он умирает.
Шиона рвало уже кровью. Его приходилось поить водой, которая тут же оказывалась на полу вперемешку с желчью. Недзуми заперся с ним, не желая никого пускать. Теперь было не до театральных представлений и не до преследователей. Если его найдут рядом с трупом этого мальчика – пусть. Шион спас ему жизнь, будет справедливо, если он умрет следом.
Принца лихорадило, но он все еще оставался вменяем. Дрожал под одеялом и ничего больше не говорил, зная о своей обреченности.
- Это они тебя отравили, - протирая его лоб влажным полотенцем, прошептал Недзуми, погладил по волосам. – Не умирай, слышишь. Ты не видел маму, сам сказал. Ведь хочешь же ее увидеть? И мы с тобой только встретились. Я тоже помнил тебя все эти годы… Для меня ты значишь, наверное, даже больше, чем я для тебя.
Шион смотрел молча, вытянул руку из-под одеяла, Недзуми накрыл ее своей, положил голову на пропахшую болезнью простынь.
- Упрямый гаденыш ты, вот кто, - беззлобно отозвался актер. – Ты девственник?
Принц кивнул. Сил смущаться не было.
- Из-за того, что вчера оттолкнул, так девственником и умрешь.
- Я не хотел так, - шепотом ответил Шион.
- Но я ведь не противен тебе, так?
- Да. Я помнил тебя еще маленьким ребенком… Все представлял, каким же ты вырос. Ты очень красивый, Недзуми.
- Я знаю.
- Не только внешне. То, как ты держишься, как двигаешься, как ведешь себя… Это завораживает. Словно мой сон сбылся… Я не хочу, чтобы все кончалось так. Слышишь?.. – на глаза Шиона снова навернулись слезы. – Не так. Не теперь. Не здесь. Хочу, чтобы у нас было время. Говорить-говорить-говорить… Хочу узнать о тебе больше. Я не хочу умирать… Не хочу…
Недзуми забрался на кровать, лег к стенке, снова взял Шиона за руку, обнял, провел руками по волосам.
- Извини, что утром не помог… Я злился на вчера. Думал, пусть делают с ним что хотят, может, тогда разницу поймет между мной и этим быдлом… Я не смог бы, наверное, выдержать и, если бы они правда тебя потащили куда-то, я бы…
- Хватит. Недзуми, расскажи о себе. Пожалуйста, лучше о себе.
У самого края актер становился как никогда искренним. Ему думалось, что так и заканчивается эта история, и прежде, чем это произойдет, он поймет, что держит за руку еще не окоченевший труп. Вот она, еще одна рана на всю его жизнь, и никакой надежды впереди теперь.
- О чем тебе рассказать?
- Что было после того, как ты сбежал?..
Говорить об этом было мерзко. Но умирающему Шиону он мог довериться:
- Ничего хорошего. До зимы мыкался по помойкам, отбирал объедки у псов бродячих. Потом попал к какой-то ведьме вроде как в прислугу. Лупила, кормила впроголодь, но кормила. А к весне карга копыта отбросила – я опять один остался… Но к тому моменту меня уже перестали искать. А потом я увидел театр. Бродячих актеров. Это было так волшебно, и в то же время… так страшно и грустно. Прошлое вспомнилось. Еще до тюрьмы. До того, как пришел твой папаша и всех моих родственников вырезал. Когда было на кого положиться, кому защитить, уложить в теплую кровать сытого, пожалеть… Так разревелся. Актеры думали, что я потерялся. Кроме того, война ведь только недавно кончилась, приняли за беженца. Взяли к себе. Сначала «подай-принеси». Кормили, правда, лучше… А потом я и до сцены добрался.
- Ты актер? – удивленно прошептал Шион. Взгляд его уже блуждал, с трудом фокусируясь на лице собеседника.
- Можно и так сказать… Многого натерпелся. И в театре тоже. Не хочу рассказывать – мерзко это все… Но именно благодаря театру я смог прийти к тебе. Сначала не до этого было, но как на ноги встал – я искал тебя. Сначала и не верил, что ты принц. К тому же в ту нашу встречу ты был еще шатеном. Но потом… Я подумал, что да, только этот мальчишка может так себя вести. Я думал, что ты не захочешь пойти со мной. Принц же. А мне рядом с тобой находиться опасно было. Я такой идиот… Придумал себе там что-то. Весь такой красивый и к тебе в сад. Принц и беглый преступник – какая романтичная парочка, да, Шион?..
Больному, похоже, было уже не до того. Он сглотнул, кивнул, глядя будто бы в пустоту. И Недзуми понял – Шион пытается слушать, держаться, но происходящие в его организме болезненные и неприятные процессы требуют больше внимания, чем эта речь. Понял и не стал продолжать. Просто обнял, насколько мог мягко, осторожно пригладив волосы. В комнате стоял отвратительный, удушливый запах болезни, и актер вспомнил, что в жизни смерть не так высокопарна, как на сцене. Он давно это знал, но никогда не думал, что это может случиться с Шионом. С мальчиком, который заменял ему религию все это время – будешь вести себя хорошо и не высовываться, будешь сильным и сможешь встретиться с ним. И тогда наступит его аналог рая – он больше не будет один.
И вот тебе реальность. Больше не будет рая.

Недзуми не спал всю ночь, прислушиваясь к тому, дышит ли принц, и отчаянно боясь, что в какой-то момент послышится хрип, Шион замрет, и сделать уже ничего нельзя будет.
Но к утру дыхание выровнялось, жар спал, парень казался просто заснувшим. Сидящий на кровати в предрассветной мути Недзуми, не отрывая от лица больного глаз, вдруг подумал: вдруг это то самое затишье, как перед бурей, как перед смертью? Вдруг Шиону снится мама. Не он, Недзуми, которого этот парень когда-то спас, а та самая призрачная мама, которую так и не получится снова увидеть.
Но чем дальше, тем больше Недзуми чувствовал себя так, будто в его руках ваялась новая жизнь из сломанного и полумертвого, как казалось, принца. К вечеру произошло совсем уж чудо – Шион очнулся, попросил воды, смог сесть, выпил с жадностью, затем осмотрелся и, сам удивляясь этому факту, спросил:
- Я живой?
- Ты не мертвый, - подтвердил осторожно Недзуми. И не знал, радоваться ему или злиться от того, каким открытым был вчера, как выложил всего себя этому человеку, а тот взял и не умер.
- Я чувствую себя лучше, - улыбнулся счастливо принц. Недзуми ответил на это своей хищной улыбкой, поднялся со стула, переместился на кровать, оседлав бедра Шиона:
- Вот и хорошо. Значит, не умрешь девственником.
- Я бы не советовал этого делать, если не хочешь, чтобы меня в процессе стошнило тебе за шиворот. Не самое эротичное зрелище.
- Я поверну тебя спиной, и блюй в подушки, - развел руками Недзуми, наблюдая за реакцией принца. Тот нахмурился:
- Все равно я совсем не так себе это представлял. Так что – не будем.
- Не так? И как же ты себе это представлял? – почти издевательски промурлыкал актер, наклоняясь ниже. Его пьянила мысль о том, что этот мальчишка выжил. А вместе со злостью на него за то же – создавала совершенно сумасшедшее, лихорадочное ощущение где-то в районе живота.
- Для начала: я должен был быть сверху, - почти зло бросил Шион, и тут же густо покраснел, сообразив, как это звучало. Закрыл лицо руками, пока актер хохотал, запрокинув голову.
- Мечтай, - отсмеявшись, почти серьезно бросил Недзуми, тут же перехватив ворот рубашки Шиона. Не сразу, постепенно, ночной ужас отпускал обоих, и они шутили, актер и вовсе ликовал, мысленно благодаря своего седого Бога за то, что тот не бросил его в этом отвратительном мире одного. Бог же всячески отпихивался, но стоило коснуться его губ своими – ошеломленно замер, словно решив стать памятнику самому себе – авось странный адепт успокоится и отстанет, от статуи-то. Впрочем, достаточно было взяться за завязки штанов, как Шион снова завозился, разорвал поцелуй, практически пожаловался:
- Ты пользуешься тем, что я еще слаб!
- Ты всегда слаб. Но не волнуйтесь, Ваше Высочество, я буду Вас защищать. Теперь буду. Но не от себя.
Как ни хотелось сказать, что губы эти были как мед или розы, но у поцелуя был неприятный кислый вкус, да и сам принц еще хранил тот самый, невыносимо терпкий запах болезни. Пришлось сдаться, отпустить ворот рубашки и развести руки в жесте «сдаюсь».
- Тебе не мешало бы помыться.
- Я сказал, что чувствую себя лучше, но не уверен, что могу нормально передвигаться. Еще спать очень хочется… Недзуми, я ведь не умру? Все уже закончилось?
- Как знать, - покачал головой актер, оседлал стул. – От отравления теперь вряд ли… Но время идет, а мы все еще остаемся в этом городе. У тебя приметная внешность, ты успел наделать шума. Хотя бы этого крысятника не покидал.
- Сколько у нас еще есть времени?
- Нисколько. Мы должны были еще вчера свалить отсюда. Я не уверен, что они не нападут на этот след. А я надеялся быть уже далеко, когда в этот город нагрянут. А ты даже в ванную дойти не можешь, не то, что верхом скакать…
- Прости… - Шион опустил голову, уставился на свои руки.
- Да что уж тут… Связался на свою голову. Знал, на что иду. Но если бы не Вы, Ваше Высочество, меня бы здесь сейчас не было, - Недзуми помолчал, глядя в сторону, затем прибавил:
- Надо перестать звать тебя «Ваше Высочество». Решат, конечно, что шучу – тряпки на тебе совсем не королевские, но мало ли…
Шион повернулся на бок, завернулся в одеяло.
- Ты голоден? – решил проявить заботу Недзуми. Принц отрицательно промычал:
- Нет.
- Точно? Ты со вчерашнего дня не ел. Надо будет хотя бы бульон выпить, иначе мы тут надолго застрянем. Вылечиться вылечишься, но будешь уже от недостатка сил валяться.
- Хорошо, - снова не оборачиваясь отозвался Шион, без особого, впрочем, энтузиазма. Недзуми недовольно цыкнул, встал, подошел к его кровати, коснулся седых волос, и принц удивленно обернулся.
- Ты не виноват, - заверил актер, пригладив его макушку. – Это они виноваты… Не знаю, кто именно тебя пытался отравить, но скоро это будет уже не важно. Мы будем далеко отсюда. Нас не найдут. И в этом «далеко», Шион, мы будем вместе. Не знаю, как ты, а я этого, кажется, всегда хотел. Мне наплевать, кто ты и каких кровей, пока я могу быть рядом.
Шион смущенно закрыл половину лица одеялом, но, похоже, успокоился. Для него слова звучали как «Будь ты хоть сыном крестьянина, я буду рядом». А Недзуми даже не подумал, как именно его поймут и поймут ли вообще, но, говоря это, имел в виду «Мне наплевать, что ты сын того человека. Он лишил меня всего и собирался убить. А ты меня спас. И пусть тебе это ничего не стоило – ты вполне мог не открывать дверь и не брать на себя этот груз. Испугаться. Но ты этого не сделал. Ты другой».
У Шиона не хватило бы сил в ту ночь откровений рассказать Недзуми, что происходило после его выходки со спасением пленного. Да он и не стал бы рассказывать – он готов был уйти, не обременяя этого человека ответственностью за то, что легло на плечи принца за спасенную жизнь. А волосы… Мало ли проблем у принцев. Недзуми ведь сам сказал, что первые пару лет ничего не знал ни о личности, ни о судьбе своего спасителя.

@темы: fanfiction

---

Спасение и погибель (4 - 6 главы)

[Anano.O]

Фэндом: No. 6
Название: Спасение и погибель
Автор: nitwitinperil
Переводчик: Anano
Пейринг: Недзуми/Сион
Рейтинг: PG-13
Жанр: Слэш, romance
Предупреждения: OOC
Статус: закончен
Размещение: Если захотите разместить текст на другом ресурсе, дайте знать и киньте ссыль)))
Дисклеймер: Моя только фантазия.
Саммари: Две звезды — блуждающая и застывшая на месте... Когда-нибудь наши пути вновь пересекутся. И когда это произойдёт, я уже не отпущу тебя так просто.
Ссылка на оригинал: www.fanfiction.net/s/7397312/1/Salvation_and_De...

Глава 4.

Срыв Сиона как будто проломил какой-то невидимый барьер между ними. Пока они, может быть, и не разговаривают о серьёзных вещах, но бывают мгновения, когда Сиону кажется, что этой паузы длиною в пять лет между его жизнью с Недзуми в Западном блоке и здесь, в Шестой зоне, вовсе не было.

Недзуми, наконец, осмелился погрузиться в богатства обширных книжных полок Сиона, который улыбается тому, что вид Недзуми, устроившегося на диване с книгой, вновь становится привычной картиной. Иногда Недзуми, поддавшись порыву, разыгрывает перед Сионом сцену из какой-нибудь пьесы, желая развлечь его, иногда даже втягивает в игру самого Сиона.

Однажды Сион приходит с работы под плывущие по всему дому звуки багатели «К Элизе». Недзуми каким-то образом удалось обнаружить пианино, и теперь он играет на нём часто и с наслаждением.

Они готовят вместе, читают вместе, а тёплыми летними ночами гуляют по тихим улицам города. Во время одной из этих прогулок, Сион спрашивает Недзуми, хочет ли тот пойти, навестить Сафу, и Недзуми серьёзно отвечает, что да. Когда они подходят к могиле Сафу, Недзуми преклоняет колено, целует памятник и говорит "спасибо".

Момент настолько тонкий и эмоциональный, что вызывает слёзы в гранатовых глазах.

На девятый день после возвращения Недзуми они сидят в гостиной, окутанные дружелюбной тишиной. Каждый погружён в свою книгу. Сион никогда не решался представить, как всё будет, когда Недзуми вернётся — ведь он всегда был слишком непредсказуем — но эта тихая жизнь, наполненная радостными мгновениями, наверное, лучшее, о чём он мог мечтать.

— Сион, - голос Недзуми с почти вопросительными нотками разбивает тишину.

Сион даже не отрывает глаз от книги.

— Ммм?

— Есть кое-что, что не даёт мне покоя.

На этот раз Сион поднимает взгляд.

— Хм?

— Когда ты сказал, что не знаешь, важен ли ты для меня или нет… - Недзуми выглядит непривычно неловко. — Ты это серьёзно?

Сион закусывает губу и смотрит в сторону.

— Я… Ну, думаю, да.

Взгляд Недзуми становится далёким и каким-то мёртвым.

— Я так понимаю, что ни Инукаси, ни Рикига не рассказали тебе о том дне. Когда ты умер.

Сион с шумом втягивает воздух. Это первый раз, когда Недзуми затронул что-то важное, касающееся их общего прошлого.

— Нет. Мы никогда не говорили об этом. Никто из нас не хотел.

Недзуми постукивает пальцами по страницам книги.

— Мы должны были встретиться с ними в транспортировочной части. Я не могу вспомнить, как добрался туда после того, как тебя застрелили, но потом я помню Рикигу, который положил твоё тело на землю, и Инукаси — она настаивала на том, что нам нужно уходить. Они собирались оставить тебя. А я был слишком слаб, чтобы нести тебя, я бы даже сам, без чужой помощи, не выбрался оттуда, и никто из них не был достаточно силён или быстр, чтобы вытащить тебя наружу. Они собирались просто бросить твоё тело там. В общем, когда Инукаси, наконец, увела старика с собой… я остался.

— Недзуми… - у Сиона перехватывает дыхание. — Почему?

— Ты умер, - Недзуми пожимает плечами. — У меня было такое чувство, что я тоже умер.

И тут, с неожиданной и немного пугающей ясностью, Сион вспоминает о том, как они однажды препирались по поводу «Ромео и Джульетты».

— Он любил её больше всего в этом мире, - протестовал Сион. — И в конце он просто хотел быть с ней.

— Она не была единственным близким для него человеком, - огрызался Недзуми. — Это было эгоистично с его стороны. Пока у тебя есть кто-то или что-то, ради чего стоит остаться, ты не имеешь права лишать себя жизни.

— Недзуми…

Недзуми не произносит ни слова, когда Сион вырывает книгу из его рук и устраивается у него на коленях.

Они так и засыпают вместе, свернувшись клубочком на узком диване.

* * *

— Я дома, - зовёт Сион, пинком закрывая за собой дверь — руки заняты тяжёлыми сумками с продуктами. Сегодня утром Недзуми в полусонном состоянии бормотал что-то про томатный соус, и Сион подумал, что, пожалуй, вечером они развлекутся тем, что вместе приготовят лазанью.

Недзуми тут же появляется перед ним: руки упёрты в бока, а лицо хмурое.

— Не могу поверить, что ты не рассказал мне про Ля Вейль, - рычит он.

Сион чуть было не роняет сумки.

— Ой! А?

— Он огромен, - продолжает Недзуми, в его глазах вспыхивает фанатичный огонь. — Вмещает более чем три тысячи человек. И там есть балконы. Оркестровая яма, люстры, бархатный занавес… это… это… Сион, - укоризненно произносит он, - ты для меня его построил?

Отказываясь встречаться взглядом с Недзуми, Сион проносится мимо него на кухню.

— В Реконструкционном комитете нас было несколько, кто хотел внести искусство в Шестую зону, - увиливает он. — Мы начали с маленьких театров, чтобы заинтересовать людей и просвещать их. С ростом популярности росли и размеры театров. Ля Вейль – это новейшее здание. Драма завоевала особенно большой успех — у нас были средства на то, чтобы сделать её немного более экстравагантной.

— Сион, - ровным тоном говорит Недзуми, - его название – Ля Вейль*, - он фыркает. — Я провёл достаточно времени за чтением французских книг, чтобы понять, что это значит. Собираешься сделать вид, что это простое совпадение?

— Чем театр привлёк твоё внимание? – спрашивает Сион, роясь в сумках с продуктами с гораздо большим интересом, чем они того требовали.

Недзуми встаёт в позу.

— Кастинг, - помпезно заявляет он. — Сцена – моя единственно-истинная любовь, и она зовёт меня, - он адресует Сиону мимолётную улыбку. — Я околачивался вокруг и заметил несколько плакатов к «Призраку оперы». Я совсем не репетировал, но, тем не менее, меня попросили снова прийти завтра. Как думаешь, у меня есть шанс стать Призраком?

— Не Кристиной? – невинно осведомляется Сион, выгнув бровь.

Недзуми бросает в его сторону уничтожающий взгляд.

— Вряд ли я теперь смогу использовать своё старое сценическое имя, не правда ли? – он с отвращением качает головой. — Не могу поверить, что ты назвал театр в мою честь.

На губах Сиона появляется лёгкая улыбка.

— Ну… - произносит он, - хотя бы воспринимай это как хороший знак.

Вытащив из продуктовой сумки банки томатной пасты и разного вида травы, которые он выбрал наугад, Сион впихивает всё это Недзуми в руки.

— Вот, сделай немного соуса.

Бурча себе под нос, Недзуми берёт банки и расставляет их на столешнице, затем просматривает свои ингредиенты.

— Стой, томатный соус?

— Ага. У нас будет лазанья.

Недзуми впивается в него взглядом.

Неожиданно улыбка Сиона становится немного… лукавой.

— Мне с утра жуть как хочется томатного соуса. А тебе?

На лице Недзуми мелькает растерянность.

— Откуда ты…

Тут уж Сион не выдерживает и начинает беспомощно смеяться.

* * *

— Итак, - медленно произносит Недзуми, - ты уже что-нибудь знаешь о сексе?

Пятница. Уже почти ночь и они только что забрались в кровать, так как допоздна смотрели документальный фильм про ковбоев, который целиком и полностью захватил Недзуми. Тот факт, что его сожитель завязывает беседу сейчас, когда уже темно, вовсе не удивителен. Сион привык к склонности Недзуми заговаривать себя до тех пор, пока сон не сморит его. Странно, но, почему-то какой бы бессмысленный разговор они не вели, это всегда погружает Недзуми в дрёму — иногда даже в тот момент, когда он находится в середине предложения, что довольно забавно.

Как бы то ни было, затронутая тема вряд ли спадала под категорию "бессмысленных разговоров перед сном".

Сион не хочет показывать своего смущения.

— Не думаю, что об этом стоит говорить тогда, когда мы находимся в кровати.

Он прямо чувствует, как Недзуми усмехается.

— Так, значит, нет.

Он прав, но Сион не хочет обсуждать это. Недзуми никогда не поймёт. Он сам не может понять.

— Тебе сейчас двадцать, так? Сколько ещё собираешься ждать? Ты хоть целовал кого-нибудь?

— Тебя.

Недзуми красноречиво стонет и отворачивается к стенке.

— Какая же ты обезьяна. Я имею ввиду, целовал ли ты кого-нибудь, кого хотел поцеловать. Разве это не очевидно? Говорить с тобой — всё равно, что говорить с шестилетним.

Какое-то мгновение Сион молчит. Затем, совершенно искренне произносит:

— Я только тебя и хотел поцеловать.

Он ощущает, как Недзуми поворачивается назад, лицом к нему, но не может заставить себя встретиться с ним взглядом.

— Ты такой идиот, - тихо молвит Недзуми. — Ты хоть знаешь, что говоришь?

— Я…

— Разумеется, нет, - хмуро обрывает его друг. — Как ты до сих пор можешь быть таким бестолковым? Вот честное слово.

— Недзуми, я знаю, что говорю, - настаивает Сион. — Знаю. Просто… я не совсем понимаю.

Снова воцаряется тишина. Сион упрямо созерцает потолок, отказываясь смотреть на Недзуми. Руки сжаты в кулаки, губа закушена, он так нервничает, но не знает, почему. Он просто был честен, так же, как и всегда. Так почему сейчас всё ощущается настолько по-другому?

— Похоже, мне действительно придётся учить тебя всему, так? – деловым тоном интересуется Недзуми.

Это неожиданное заявление заставляет Сиона изумлённо повернуться к Недзуми и широко раскрытыми глазами уставиться на собеседника.

— Что?

Приподнявшись на локте, Недзуми нависает над Сионом, его лицо отражает странную смесь любопытства, серьёзности и… чего-то такого, чему Сион не может дать определение. И не уверен, что хочет.

— А ты хочешь поцеловать меня прямо сейчас, Сион?

На языке вертится: "Смеёшься надо мной?", но что-то в голосе друга не позволяет Сиону произнести эти слова, подсказывая, что, скорее всего, Недзуми не шутит. «Тогда почему он спрашивает меня об этом?» В вопросе не чувствуется насмешки, но ведь и серьёзным он же тоже не может быть, правда? Поэтому Сион отвечает:

— Я не знаю, - это самый правдивый ответ, на который он в данный момент способен.

Недзуми склоняется к нему так быстро, что Сион не может сдержать удивлённого вздоха, который срывается с его губ. Он ожидает того, что Недзуми сейчас начнёт смеяться над ним, но серьёзное выражение на лице друга всё такое же непоколебимое. Они почти касаются друг друга носами, и всё, что видит Сион, смотря в глаза Недзуми, так это своё собственное озадаченное лицо.

— Ты хочешь поцеловать меня прямо сейчас? – повторяет Недзуми.

Сердце бешено бьётся в груди, дышать трудно, ладони становятся влажными…

«Неужели Недзуми ожидает, что в таком состоянии я могу трезво соображать?»

Опаляющее лицо дыхание Недзуми, жар его тела, взгляд этих прекрасных серых глаз… Сион изо всех сил пытается не замечать всего этого, думая о том, как же ответить на вопрос друга… Вдруг Недзуми проводит языком по губам, и… «Ох, он тогда тоже так сделал, и это заставило меня захотеть… заставило захотеть…»

И тут всё с идеальной точностью встаёт на свои места.

«Так, значит, это вожделение».

Недзуми всё ещё терпеливо ждёт ответа, и Сион, коснувшись рукой его щеки, шепчет:

— Да.

Он не уверен, кто первый из них сделал движение навстречу друг другу, но они целуются, и это восхитительно.

Раньше он как-то не замечал этого, но губы Недзуми мягкие и лихорадочно-тёплые, и сейчас они двигаются против его собственных с определённой целью. Сион старается повторять действия Недзуми, и он надеется, что у него получается, потому что, ах, ему так хорошо, и он хочет, чтобы Недзуми тоже было хорошо.

Их поцелуй продолжается, пока Сион не чувствует лёгкое прикосновение языка Недзуми к своему, а затем Недзуми со стоном отстраняется.

— Чёрт, - тяжело выдыхает он.

Сион молча с ним соглашается: он пока ещё не способен что-либо произнести.

Раскинувшись на кровати, они несколько минут просто лежат, слушая дыхание друг друга. Сиону тепло, и пока Недзуми не смотрит, он облизывает свои губы.

— Знаешь, - говорит он, - думаю, я бы хотел, чтобы ты научил меня сексу.

Он наполовину ожидает того, что его опять начнут отчитывать за такие откровенные речи, но вместо этого Недзуми разражается чистым, искренним смехом. Свернувшись калачиком рядом с Сионом, он закидывает руку ему на грудь и смеётся, уткнувшись лицом в белоснежные волосы. Сион улыбается.

Оставив поцелуй на его макушке, Недзуми весело замечает:

— Звучит интересно.

Тишина вновь опускается на них, но на этот раз в ней чувствуется удовлетворение. Наконец, продолжая улыбаться и краем уха слушая сердцебиение Недзуми, Сион растворяется в блаженном сне.



Примечание переводчика:

*Лично, я не нашла никакой связи между La Veille и именем «Ева», но против оригинала не попрёшь. Может быть, они как-то и связаны, кто знает. Поэтому «французов» нижайше прошу не пинать переводчика, он тут ни причём)). Хотя ему очень нравится название, ну и что, что не Ева. Допустим

Глава 5.

День у Сиона выдался целиком и полностью примерзким.

Всё началось с того, что, в попытке выключить будильник, он случайно уронил часы на пол. Последующий за этим стук, в сочетании с настойчивым пип, пип, пип заставил его вздрогнуть. И привёл Недзуми в ярость.

— Чёрт, заткнись, - прошипел он, зарывшись поглубже в одеяло, словно кокон, который он создал вокруг себя, мог оградить его уши от шума.

Поспешно выключив будильник, Сион вернул часы обратно на ночной столик.

— Прости, - прошептал он.

— Умолкни, - приказал Недзуми, - и выматывайся уже. Иди на работу, просто уходи.

Что уж говорить, утро у Сиона было не ахти — подавленность, вызванная беспричинным гневом Недзуми, давала о себе знать. Да и весь последующий день даже близко не подошёл к тому, чтобы повернуться в лучшую сторону. Ни в каких аспектах.

Документы, которые должны были быть ещё вчера переданы и посланы сенату, оказывается, с самого начала не были даже зарегистрированы. Один особо повелительный гражданин не переставая, звонил Сиону, надоедая ему, что, мол, почему его предложение о запрете "шумной деятельности" в парке отклонили? ("Эти чёртовы дети! Вечно орут и шалят! Я прошу всего лишь немного тишины, неужели это так много? А они… Бегают друг за другом, выделывают эти чёртовы дурацкие трюки на этих скейтбордовских изобретениях. Говорю вам, в моё время всё было совсем по-другому…").

В факсовой машине застряла бумага. В кофеварке произошло короткое замыкание. Скрепки кончились, потому что кто-то, кто на прошлой неделе проводил инвентаризацию, не удосужился сделать пометку, что их осталось мало, и, таким образом, запасы не были пополнены (ну разве это не комично, как сильно иногда не хватает обычной канцелярской скрепки, особенно в тот момент, когда она больше всего нужна?).

К тому времени, как часы бьют пять, Сион чувствует себя абсолютно вымотанным. Его так и подмывает залезть под свой рабочий стол, свернуться там и заснуть, чем тащиться назад, домой. Но кровать кажется ему более заманчивой перспективой — или, если уж ближе к делу, человек, с которым он в настоящее время эту самую кровать делит.

Сион не принимает к сведению тот факт, что этот человек сегодня утром обозлился на него, и, скорее всего, злится до сих пор. Темперамент Недзуми – страшная вещь.

Именно поэтому Сион жутко нервничает, когда открывает входную дверь и усталым голосом произносит:

— Я дома.

Его друг лежит на диване с книгой в руке и Гамлетом, устроившимся на его колене. Он даже на поднимает взгляд, когда отвечает:

— Привет.

Обидевшись, Сион уныло проходит на кухню и наливает себе стакан сока, который потом сразу же ставит в холодильник, решив, что на что-либо сладкое у него нет настроения. Потом он плетётся по лестнице наверх, чтобы ополоснуть лицо холодной водой и постараться преобразить выражение своего лица во что-то более нейтральное, чем та насупленность, которая там в настоящее время имеет место быть. Спускаясь обратно, Сион подумывает о том, чтобы найти свою книгу и тоже углубиться в чтение, но решает, что в таком состоянии он вряд ли сможет сосредоточиться. Поэтому он просто включает телевизор и погружает себя в простое занятие — смотреть вперёд и пытаться ни о чём не думать.

— Ты выглядешь так, словно кто-то убил твоего питомца, - шутливым тоном произносит Недзуми с другой стороны комнаты.

«Скорее так, словно кто-то сорвался на мне без всякой причины», - хочется отрезать Сиону, но он сдерживается.

— Может, хватит дуться? Тебе не пять лет, и это отвлекает, - Недзуми выдерживает паузу. — И всё-таки какого чёрта ты такой угрюмый?

Сиону не хочется поддерживать этот разговор, поэтому он лишь устало вздыхает и рычит:

— Всё нормально.

Недзуми приподнимает бровь в лёгком удивлении.

— Ты никогда не бываешь в плохом настроении, - замечает он. — Теперь я знаю, почему. Тебе это не идёт. Что случилось, Сион?

И неожиданно Сион чувствует, как весь его гнев и раздражение постепенно уходят, уплывают, словно поток реки. Недзуми, конечно, с самого начала стал причиной его плохого настроения, но, по крайней мере, он спросил, в чём дело, а, значит, ему не всё равно. А разве знание того, что Недзуми не всё равно, не повод для улучшения этого самого настроения?

С извиняющейся ноткой в голосе Сион произносит:

— Всё нормально, правда. Просто на работе сегодня всё шло не так, как надо. Закон Мёрфи, в общем.

Недзуми издаёт что-то типа понимающего «Мм…». Какое-то время стоит тишина, затем он встаёт, хватает Сиона за руку и бросает:

— Идём.

А в следующее мгновение он уже вытягивает его на середину комнаты.

— Что ты?.. – начинает было Сион, но одна рука Недзуми ложится ему на талию, а другая обхватывает его правую кисть, и ответ очевиден.

Улыбаясь, Сион кладёт левую руку на плечо Недзуми.

— Я забыл шаги, - признаётся он.

— Ты быстро учишься, - заверяет его Недзуми, а затем начинает двигаться.

Раз, два, три, раз, два, три. Склонив голову, Сион пытается изучить шаги Недзуми, чтобы понять, как должен делать свои, но затем чувствует под подбородком пальцы своего партнёра, и поднимает взгляд.

— Не смотри вниз, - поучает Недзуми, - смотри на меня.

Это звучит как малопродуктивная команда, но Сион подчиняется. Раз, два, три, раз, два, три. Вот он уже спотыкается всё меньше и меньше, ноги постепенно подстраиваются под технику Недзуми, их неуверенный танец всё больше и больше начинает походить на настоящий вальс, и Сион не сдерживает восторженного смеха.

— Ты готов? – на лице Недзуми появляется озорная усмешка.

— К чему?

Движением, слишком стремительным, чтобы его можно было предвидеть, Недзуми поднимает его руку и тянет своего партнёра вперёд, и Сион инстинктивно — хотя он понятия не имеет, как и откуда взялся этот инстинкт: что он, в конце концов, может знать о танцах? — позволяет своему телу погрузиться в водоворот, в который его утягивает Недзуми. Кружась так быстро, как он раньше и не думал, что сможет, Сион начинает чувствовать головокружение и вялость. С губ уже готово сорваться «Не надо больше», но тут он ощущает, как рука Недзуми, сильная и твёрдая, неожиданно подхватывает его под спину. Комната перестаёт вращаться, а сам он обнаруживает себя запрокинутым назад, через руку Недзуми, который, глядя на него сверху вниз, довольно ухмыляется.

Сион в шоке таращится на друга.

«Неужели я только что сделал это? Как я смог так быстро? Как не упал?» - мысли бешеным хороводом роятся в голове.

— Что… что… - заикаясь, выдавливает Сион перед тем, как эмоции накрывают его, и он невольно восклицает:

— Ух ты. Это было потрясающе!

Притянув его к себе, Недзуми вновь ставит их в вальсовую позицию, возвращая Сиона к медленным, более знакомым шагам.

— Мы ещё сделаем из тебя танцора, Сион, - с улыбкой говорит он.

Сион обаятельно улыбается в ответ, а потом они просто молчат, выстукивая по полу привычный ритм раз, два, три, раз, два, три.

В какой-то момент Сиону кажется, что Недзуми набирается решимости для чего-то, потом он моргает и, вздохнув, произносит:

— Прости меня за сегодняшнее утро.

Сион чувствует, как лицо заливает лёгкий румянец, и отводит взгляд.

— Не нужно извиняться. Я нашумел.

— Нашумел, - признаёт Недзуми. - Но и мне не следовало вести себя, как последняя задница.

Сион абсолютно растерян. Он может по пальцам одной руки пересчитать случаи, когда Недзуми извинялся перед ним, и ни один из них никогда не касался его темперамента. По его предположениям, Недзуми считает, что его гнев всегда имеет причину, следовательно, он не чувствует потребность выражать сожаление. Кроме того, Недзуми тот тип, который вполне доволен своим характером: он такой, какой есть, остальные либо могут принять это, либо идти к чёрту.

Так почему он вдруг извиняется за своё поведение?

— Мм… - запинается Сион. — Ничего серьёзного. Правда.

— Идиот, - бурчит Недзуми. — Просто прими моё извинение.

Сион снова переводит взгляд на Недзуми, и в этот миг его осеняет: Недзуми смущён.

Лёгкое трепетное чувство проносится в желудке и устремляется прямо к сердцу Сиона.

— Если ты настаиваешь, - говорит он, стараясь сохранить непринуждённый тон. Бремя этого разговора чувствуется до смешного тяжёлым. Из-за слов, которые остаются невысказанными, из-за всего того, что пока никто из них двоих не готов или не способен выразить. Сион знает, что лучше сделать так, как сказал Недзуми, и просто позволить этому мгновению уйти, пока атмосфера не стала ещё более тягостной, - я приму твоё извинение.

И мгновение растворяется, хоть и не совсем — в глазах Недзуми по-прежнему заметна тень боязни, а от Сиона всё ещё веет растерянностью — но они продолжают вальсировать по комнате, единодушно решив пока оставить всё так, как есть.

Глава 6.

Голова Сиона откинута на подушки, шея обнажена, веки подрагивают, а губы приоткрыты в то время, как он, прерывисто дыша, стонет и просит. И для Недзуми это уже слишком.

Сквозь задёрнутые занавески в спальню проникает слабый свет полной луны, падая на белоснежные волосы, придавая им сиянья, которое полностью очаровывает Недзуми. Скользнув к изголовью кровати, он зарывается лицом в эти волосы, лаская языком изгиб ушной раковины.

— Н-Недзуми, - выдыхает Сион. — Да… ещё…

Недзуми повинуется, чувствуя невероятное наслаждение от звуков, срывающихся с губ потерявшего голову светловолосого юноши. Они пьянят, как хорошее крепкое вино, и Недзуми приходится приложить определённые усилия, чтобы убедить себя в том, что на сегодня хватит. И с него, и с Сиона.

Он отстраняется, и Сион, издав что-то, напоминающее довольного котёнка, сворачивается у него под боком, положив голову ему под подбородок. А Недзуми вдруг посещает мысль о том, что они, каждая, образующая их частица, были созданы так, чтобы полностью дополнять друг друга, и эта мысль одновременно вызывает и удовольствие, и отвращение. Возможно, больше первое, чем второе, особенно, в последнее время, но раз уж эту возможность ему остаётся признать только перед самим собой, то, чёрт возьми, это его право — если признать или проигнорировать.

Забота – вещь сложная. Даря ему моменты величайшего счастья, какое он когда-либо знал, она также не скупилась на самые жестокие муки, какие ему приходилось выносить. Стоит ли это того? Могут ли две крайности сотворить идеальный баланс?

— Недзуми, - сонно произносит Сион, - у меня есть к тебе один вопрос.

— Хорошо.

— И я не хочу, чтобы ты сердился.

— … Хорошо.

— И я очень хочу, чтобы ты ответил мне. И ответил честно.

— Ты спросишь наконец или так и будешь вредничать?

Сион показывает ему язык, и Недзуми фыркает в ответ на эту детскую выходку.

— Ладно, ладно, задавай уже свой проклятый вопрос.

— Почему ты ушёл?

Недзуми хмуро кривит губы: опять. Что ж, этого следовало ожидать. Он признал это ещё тогда, когда Сион спросил его об этом в первый раз, а затем почему-то прервал разговор, который даже толком не начался. Но Недзуми так сильно хотелось всё забыть и притвориться, что это больше не имеет значения. Глупо. Он должен был подумать над тем, что скажет, когда настанет время, потому что этот разговор рано или поздно должен был произойти.

И в данный момент это - единственное, в чём он уверен. Они и так долго ходили вокруг да около с тех пор, как он впервые вернулся в жизнь Сиона — слишком многого они ещё не понимали, слишком многого так и не высказали друг другу. И хрупкое выражение на лице Сиона – это предупреждение: если этот разговор не состоится сейчас, то Недзуми, возможно, нанесёт непоправимый ущерб тому, что им обоим удалось создать вплоть до сегодняшнего дня.

Недзуми проводит рукой по волосам Сиона, позволяя себе несколько драгоценных мгновений для того, чтобы собраться с мыслями. Столько нужно объяснить, но так трудно найти подходящие слова. Недзуми горько улыбается: слова всегда были его сильной стороной, его величайшей отрадой, и сейчас они полностью подводят его.

— Если честно, я не знаю, что сказать, - немного грустно признаёт он, касаясь губами белых прядей. — Не знаю, как начать, слишком много всего…

— Ничего, - успокаивающе произносит Сион. — Просто поговори со мной, Недзуми.

И Недзуми говорит.

— Думаю, часть меня всегда опиралась на смутное предположение, что когда Шестая зона падёт, я буду путешествовать по миру. Я чувствовал, что хотел этого. Большую часть своей жизни я провёл в лесу, вместе с моей семьёй, моим народом, а потом моя ненависть к Шестой зоне привела меня в Западный блок. Всю жизнь у меня была какая-то причина, которая удерживала меня в одном месте, и я думал, что когда Шестая зона будет уничтожена, я наконец-то буду свободен, - Недзуми издаёт раздражённый звук. — А потом я встретил тебя.

Что-то внутри Недзуми беснится, требует, чтобы он закрыл рот и исчез. Сейчас же. Это именно та его часть, которая прерывала все попытки Сиона сблизиться с ним в Западном блоке, та его часть, которая заставила его повернуться и уйти, когда Сион просил его остаться. Но, в то же время, в нём возрастает что-то ещё, что-то, что уже устало от постоянных преград и стен очуждения, что-то, что больше не позволит ему уйти. И Недзуми, с почти довольным согласием признавая эту новую часть себя, поддаётся ей.

— Но твоя работа в Шестой зоне не была закончена, даже когда стена рухнула, - тихо продолжает он. — По правде говоря, это было только начало. А вот моя задача была завершена. Я потратил столько лет, пытаясь достичь своей цели, и когда этих стен не стало, а Шестая зона, такая, какой я её знал, перестала существовать, для меня здесь не осталось ничего, - самокритичная улыбка. — Во всяком случае, я пытался убедить себя в этом. Ты просил меня остаться… Возможно, этой причины бы хватило. Но я просто не мог. У тебя была цель, твоя собственная цель, которой нужно было добиться. Если бы я остался… что бы я тут делал? – Недзуми пожимает плечами. — Думаю, я просто завидовал тому, что неожиданно ты оказался среди ведущих людей. Но я понимал, что ты был там, где и должен был быть, и я не мог винить тебя за это. И раз уж ты нашёл своё место в жизни, пора было и мне найти его.

Какое-то время они оба молчат, переваривая сказанное ранее. А потом, до того, как он успевает остановить себя, Недзуми беспомощно смеётся.

— В конце концов, не имеет значения, какое оправдание у меня будет, разве нет? – кисло произносит он. — Мы оба знаем правду, - он не может заставить себя произнести эти слова вслух. Не совсем. Но он знает, что Сиону они и так известны: я просто бежал.

Пальцы Сиона переплетаются с его собственными. Он понимает, что тот хочет сказать что-то, но Недзуми пока не может позволить ему заговорить, пока нет. Теперь, когда ему удалось сказать так много, он уверен, что нужно продолжать, нужно объяснить всё, что только будет в его силах. Он задолжал это Сиону.

— По крайней мере, что-то во мне верило в то, что уйти на время и посмотреть, что есть там, вдалеке — это хорошее решение. И я ушёл, - Недзуми сардонически улыбается. — Но мне стало скучно. Меня всегда что-то удерживало, и вот у меня не было ничего… И я ненавидел это. Не ожидал. Я думал, что будет здорово. Свобода, никаких привязанностей, возможность ходить туда, куда вздумается, и когда вздумается. Но я ненавидел быть таким одиноким, - он смеривает Сиона укоризненным взглядом. — Ты сломал меня.

— П-прости, - запинаясь, молвит тот.

Недзуми усмехается и качает головой.

— Идиот. Я просто пошутил, - и пропускает сквозь пальцы волосы Сиона. Хоть он и делает это постоянно, но они такие шелковистые и красивые, что удержаться просто невозможно. — После этого открытия, мне пришлось бороться с самим собой, удерживать себя от того, чтобы вернуться. Ты был занят, я просто не мог мешать тебе. Я знал, что ты станешь важным человеком для этого города, и что тебе нужно посвятить себя работе, хотя бы на некоторое время. Поэтому я оставался вдали, чтобы позволить тебе сделать то, что нужно было сделать. И однажды… это было так странно. Ужасно. Я проснулся, и мне показалось, что уже поздно. Какое-то чувство внутри меня, крохотное, но болезненное настаивало на том, что ты, должно быть, уже перестал верить в меня, что я ждал слишком долго и позволил тебе ускользнуть. Если раньше я боялся вернуться слишком рано, то потом я вообще боялся идти назад. Если ты не ждал меня, то какой тогда был смысл возвращаться? Но я обещал. Я не знал, что найду здесь, но я знал, что обязан выполнить обещание. Я не сразу решился на это, но, наконец, наступило то утро, когда я не стал сразу окунаться в сомнения. Я просто взял и, до того, как успел передумать, нацарапал эту несчастную записку, послав с нею Крэвэта. После этого пути назад не было.

На этот раз уже Сион гладит его по волосам, ласковыми движениями пропуская сквозь пальцы длинные чёрные пряди, и Недзуми испускает тихий вздох удовлетворения ― а затем сдавленный крик, когда рука, которая буквально мгновение назад дарила ему нежнейшие прикосновения, резко сжимает его волосы в кулаке, запрокидывая ему голову.

Теперь Сион сидит на постели, и Недзуми смотрит прямо ему в глаза, в которых пылает злость.

― Глупый ублюдок, - произносит Сион, оскорблённо, разъярённо и, в то же время, с крошечной ноткой ― весёлости? ― Дурак. Будто бы я когда-нибудь смог забыть тебя. Будто бы не ждал до конца своих дней. Ты хоть знаешь, как смешно всё это звучит? Тупица.

Недзуми одновременно шокирован и ― если быть честным с самим собой ― немного горд взрывом Сиона.

― Ой, - только и может сказать он, стараясь не рассмеяться из страха, что тот всё поймёт неправильно. ― Ты бы мог отпустить меня? Я чувствую, что меня выругали более, чем надлежаще.

Сион хмурится, но расслабляет хватку. Облегчённо вздохнув, Недзуми тоже садится на кровати, напротив него.

― Поверить не могу, что ты серьёзно так думал, - бурчит Сион.

― Ну, в общем, я не соображал, ясно? – Недзуми потирает голову. ― В этом-то вся проблема с чувствами. Они делают тебя глупым, слабым, - он одаривает Сиона мрачным взглядом. ― Ты действительно сломал меня, чёртов паршивец.

Раздражение на лице Сиона в тот же миг сменяется любопытством.

― Что ты…

― Я имею ввиду то, - сердито обрывает его Недзуми, - что мне было хорошо одному. Даже отлично. Но на мне висел долг, который ещё нужно было вернуть, и ты, чёрт возьми, позаботился о том, чтобы я возвратил его сполна. А потом постоянно приставал ко мне со своими вопросами, сумасшедшими идеями и этой своей глупой потребностью помогать всем. Я хотел, чтобы мы оставались незнакомцами. Я не желал привязываться к тебе. Куда там… Ты всё равно проник, буквально, продрался в мою душу, и неожиданно мой дом стал нашим домом, и одно слово от твоей матери, а я уже готов был рискнуть своей жизнью ради твоего друга. Ты хоть представляешь, как это сводило с ума? Я всё время пытался раздавить это, уничтожить, затолкать подальше, чтобы больше не испытывать ничего, но я не мог, и что самое ужасное, так это то, что в последнее время я чувствую, что как будто бы и не хочу этого.

Сион во все глаза смотрит на него, растерянно моргая.

― Недзуми, ты…

Но Недзуми вновь прерывает его.

― Что я пытаюсь сказать тебе всем этим? - неожиданно спокойно произносит он. — Как раз то, что именно ты сейчас удерживаешь меня здесь.

Изумлённое выражение на лице Сиона просто бесценно.

― Я? – шепчет он.

И Недзуми, наклонившись, мягко, но решительно целует его.

― Ты, - подтверждает он.

― Недзуми… - Сион закусывает губу. ― Только не пойми неправильно. Я, разумеется, счастлив слышать это, но… неужели тебе хватит меня? Ты такой… ты живёшь большой жизнью, и тебе нужно… ты заслуживаешь такую жизнь. Я не смогу заполнить её. Я бы очень хотел, но знаю, что не смогу.

― Глупый, - ласково произносит Недзуми, взъерошивая белоснежные волосы. «Я просто не могу перестать касаться их». ― Ты построил мне театр, разве нет?

Сион поднимает на него просветлевший взгляд.

― Этого достаточно?

Ещё один тягучий поцелуй.

― Более чем.

Величайшее счастье, которое он когда-либо знал, и жесточайшая мука, какую он когда-либо испытывал. Стоит ли это того? Могут ли две крайности сотворить идеальный баланс?

Откинувшись обратно на подушки и притянув Сиона к себе, он призадумывается над этим вопросом. Стоит ли за каждое мгновение радости платить моментом боли? Он вспоминает Сиона, целующего его на прощание, Сиона, схваченного работниками Комитета безопасности, Сиона, молящего о смерти, когда паразит высасывал из него жизнь. Сиона, лежащего мёртвым на земле. А потом он думает о доброте Сиона, о его задоре, случайном проявлении остроумия, о его честности, о том, как он читал мышам и нищим детям, и отдавал воду другому, даже если сам умирал от жажды. Думает, каково это… танцевать с Сионом, готовить с Сионом, спать с Сионом, целовать Сиона…

«Стоит ли это того?»

Если нет, то ему, чёрт возьми, наплевать. В конце концов, как бы он жил теперь, когда попробовал обе стороны лезвия? Он пытался, разве нет? И эти пять лет относительной монотонии и серого существования против того, что у него есть сейчас, убедили его, что какие бы трудности не ждали его впереди… он выстоит. Ведь есть, ради кого. Ради чего…

Сион издаёт во сне глубокий, удовлетворённый вздох, и Недзуми непроизвольно шепчет нечто, что, может быть, и начинается на «л», а заканчивается на «лю», но это его тайна, его правда, которую он оставит при себе, его нечто, которое сохранит в своём коварном сердце. Его… спасение и погибель.

Конец

@темы: Sion, Nezumi, fanfiction

---

Спасение и погибель (1 - 3 главы)

[Anano.O]

Фэндом: No. 6
Название: Спасение и погибель
Автор: nitwitinperil
Переводчик: Anano
Пейринг: Недзуми/Сион
Рейтинг: PG-13
Жанр: Слэш, romance
Предупреждения: OOC
Статус: закончен
Размещение: Если захотите разместить текст на другом ресурсе, дайте знать и киньте ссыль)))
Дисклеймер: Моя только фантазия.
Саммари: Две звезды — блуждающая и застывшая на месте... Когда-нибудь наши пути вновь пересекутся. И когда это произойдёт, я уже не отпущу тебя так просто.
Ссылка на оригинал: www.fanfiction.net/s/7397312/1/Salvation_and_De...

Пролог

— Это был... прощальный поцелуй?

— Скрепление клятвы.

Недзуми улыбнулся.

— Мы встретимся, Сион.

Я буду ждать.

Сколько бы времени ни прошло, сколько бы лет мне не было, я буду ждать тебя.

Две звезды — блуждающая и застывшая на месте... Когда-нибудь наши пути вновь пересекутся. И когда это произойдёт, я уже не отпущу тебя так просто.

Недзуми, я буду ждать тебя.

Шестая зона, том 9, Асано Ацуко

Глава 1.

«Это просто сон», - шепчет разумная часть его сознания.

В то время как остальная горит в агонии.

Он стоит рядом с больничной койкой, на которой лежит холодное и неподвижное тело Недзуми, и единственное, что он слышит, это монотонный гул монитора сердечного ритма. На экране бежит прямая линия. «Его нет уже около восьми минут. Он не вернётся».

Сцена меняется, он держит в руках письмо от Инукаси. Он улыбается, читая её обычные анекдоты о неучтивом отношении маленького Сиона к собакам, когда последнее предложение, прилепленное в конце, словно запоздалая мысль, лишает его дыхания.

Недзуми осел, он не собирается возвращаться.

Очередная картина: он — старый, с испещрённым морщинами лицом — склонившись вперёд, сидит в инвалидном кресле, одинокий и разбитый. Посмотрев вокруг себя, он понимает, что находится в доме престарелых. К нему подходит няня и спрашивает, готов ли он умереть. «А ради чего ещё жить? Он не сдержал обещания».

Нет, нет, нет, нет, НЕТ. Этого не случится. Он бы этого не сделал.

Благословенный звон будильника пронзает слух, выдёргивая из мучительного сна. В комнате холодно. Ему так холодно, несмотря на то, что он укрылся двумя одеялами.

Как только сонная пелена проходит, Сион резко садится на кровати и обводит взглядом комнату.

Ничего не изменилось. Всё выглядит так, как и вчера, когда он пошёл спать.

Он встаёт и подходит к балконным дверям — они приглашающе открыты, залетающий с улицы бриз вздувает занавески. Остановившись в проёме, Сион оглядывается вокруг: балкон пуст, даже тень не промелькнёт среди деревьев внизу.

«Я был так уверен. Это должно было случиться сегодня, разве нет? Должно было...»

Но всё доказывало об обратном.

Разочарованно вздохнув, Сион закрывает двери, запирая их на замок.

Будильник вновь даёт о себе знать. У него пятнадцать минут, чтобы принять душ, одеться и позавтракать перед тем, как пойти на работу, но нет ни малейшего желания делать что-либо из вышеперечисленного.

«И что ты будешь делать целый день? Стоять здесь, как дурак, уверенный в том, что он в любую минуту может появиться?»

Нет, он знает, что лучше всего — погрузиться в привычную каждодневную рутину. Если он чем-нибудь не займёт себя, то просто сойдёт с ума.

Но Сион не может удержать себя от того, чтобы ещё раз посмотреть сквозь стеклянные двери.

— С днём рождения меня, - грустно говорит он в пустоту.

* * *

Луна постепенно становится ярче на фоне темнеющего неба, когда Сион тем же вечером идёт по знакомой грязной дорожке. Девятый ряд, двенадцатое надгробие. Он даже не смотрит перед собой — ноги сами несут его к цели.

Проведя пальцами по каменной поверхности, он бормочет:

— Привет.

Пластик, обвёртывающий стебли ярко-пурпурных цветов, скрипит, когда Сион опускает букет на землю.

Здесь покоится Сафу:

её душа была слишком великой, чтобы оставаться в этом мире.

В голове в очередной раз мелькает одна-единственная мысль: этих слов недостаточно. Но на тот момент ничего лучше в голову не пришло.

Кладбища никогда раньше не существовали в Шестой зоне, и не было ни одного места, которое бы служило напоминанием об ушедших. Во время реконструкции Сион решил изменить это, желая создать для своего друга надлежащий памятник, а также дать шанс и другим сделать то же самое для своих родных и любимых людей, которые не пережили тот ужас, произошедший четыре года назад. Теперь надгробия всех мыслимых форм и размеров покрывают травянистые поля, которые раньше были парком, чуть ли не каждую могилу украшают красивые букеты. Здесь почти всегда кто-то есть, кто-то увлечённо беседует с духом дорогого ему человека, а кто-то просто так сидит у памятника, роняя тихие слёзы.

Сион садится на землю рядом с надгробием Сафу и начинает бесцельно рассказывать ей обо всём, что произошло с момента его последнего визита. Он представляет весёлое выражение на её лице, описывая прошедший в неловкой атмосфере обед, на котором присутствовали чиновники из Четвёртой зоны (Представители Шестой зоны были довольно-таки растеряны, не зная, как обратиться к двум любовницам, которых привёл с собой заведующий городской казной. Более того, его жена сидела там же.), и радость, которую бы они разделили, когда он заверяет её, что деревня Мао процветает после торговых соглашений.

Какое-то время он просто молчит, спокойно слушая стрекотание сверчков и ощущая, как ласковый бриз ерошит его волосы. После присоединения к комиссии по реконструкции, Сион какое-то время раздумывал над тем, чтобы покрасить волосы, вновь слившись с порядочными гражданами города, но наконец он отказался прятать свои шрамы — они представляли собой всё то, что с ним случилось. Не то, чтобы так он выглядит плохо — я бы сказал, довольно притягательно* — кроме того, он тайно гордится тем, что может показать людям, через что ему пришлось пройти, чтобы выжить и сражаться.

С днём рождения, Сион.

Это похоже на шёпот ветра. Игра воображения? Сиону всё равно.

— Спасибо, Сафу.

И потому, что больше ему не с кем об этом поговорить, Сион начинает рассказывать Сафу о том, что ему сегодня так не хватало.

— Не знаю, почему я ожидал этого, - начинает он. — Не то, чтобы мы когда-нибудь... но это бы всё объясняло. Я думал, он специально ждал так долго, чтобы мы могли отметить нашу годовщину вместе, - он усмехнулся. — Он бы сейчас назвал меня придурком, если бы услышал эти слова. Но ведь так оно и есть, разве нет? Сегодня ровно восемь лет. Четыре года с тех пор, как мы последний раз виделись, и четыре года до этого. Это было так логично. Я был так уверен... но его тут нет, и я не знаю, где он. Никто не знает. Сколько ещё он заставит меня ждать? Он бы просто так... Он обещал вернуться. Я знаю, что он вернётся. Хоть бы я только знал, когда, - Сион обнимает колени и закрывает глаза, стараясь избавиться от разочарования и сомнений. Четыре года... Сколько ещё? — Недзуми...

Сион утыкается лицом в колени — ну и что, что вокруг никого нет, и никто их не увидит, лучше он всё равно спрячет слёзы.

— Извини, Сафу, - произносит Сион, вытирая нос рукавом, словно маленький мальчишка. — Сегодня из меня собеседник никакой. Я пойду.

Сион встаёт, отряхивая со штанов траву и пыль. Ещё один раз провести рукавом по лицу — и он вновь в состоянии улыбаться.

— Я скоро вернусь, - обещает он. — Пока, Сафу.

Лёгкий ветерок, сопровождающий его на обратном пути, ощущается как объятие.

* * *

Осень отступает перед зимой. Зима перетекает в весну. В первый день лета, когда яркие лучи солнца проникают сквозь щели на занавесках, а голову посещает сонная мысль о том, чтобы потом не забыть включить кондиционер, Сион просыпается от тихого тап, тап, тап.

* * *

Пип, пип, пип.

Тап, тап, тап.

Сознание постепенно пробуждается ото сна, и с губ Сиона срывается стон. Прошлой ночью он чувствовал странное беспокойство, бесцельно бродя по дому, пока взгляд не остановился на настенных часах. Выругавшись, он заставил себя подняться в спальню.

Пронзительный звон ожившего будильника просто убивает, словно кто-то всадил отвёртку ему в мозг. Заткнув надоедливый предмет, Сион однако не торопится вставать, лёжа на животе и пытаясь заставить своё тело функционировать. Спустя несколько минут сонная пелена в голове потихоньку начинает растворяться — и он слышит слабый стук, доносящийся с балкона.

Прищурив глаза, Сион смотрит в сторону двери, но звук уже прекратился. Он напряжённо вслушивается в тишину, ожидая повторения, а затем списывает всё на длительный сон и, наконец вытянув себя из кровати, плетётся в ванную.

Утренние процедуры в этот раз длятся немного дольше, чем обычно — полусонное состояние всё никак не проходит, и Сион вынужден постоянно одёргивать себя, напоминая, что да, ему нужно смыть шампунь с волос, и нет, пена для бритья не предназначена для мочалки. Затем он устало смотрит на своё отражение в зеркале, гадая, будет ли это слишком смертельно, если он возьмёт сегодня выходной и отдохнёт умственно.

«Тап, тап, тап» доносится сквозь дверь ванной, и Сион хмурится. Ветка, что ли?

Заинтригованный, Сион обматывает полотенце вокруг бёдер, возвращается в спальню и откидывает занавески.

Ему требуется мгновение, чтобы осознать увиденное.

Крэвэт.

Сион пристально всматривается в терпеливое, выжидающее выражение в глазах мыши.

— Н-Недзуми? – хрипло выдавливает он.

Крэвэт вскидывает голову, и Сион только сейчас замечает, что мышь что-то держит в зубах.

Он поспешно отпирает дверь, впуская кроху внутрь. Крэвэт выбегает на середину комнаты, выпускает свою ношу и со счастливым писком поворачивается к Сиону.

Медленно подойдя к зверьку, Сион опускается рядом с ним на колени и взволнованно проводит пальцем по гладкой коричневой шёрстке. Он сразу же узнаёт предмет, который принёс Крэвэт: это та же капсула, в которой он посылал сообщения матери.

Пальцы дрожат, когда Сион открывает капсулу и вынимает маленький кусочек бумаги.

Найдётся место для крысы?

Это становится последней каплей, и слёзы по необъяснимым причинам застилают глаза.



Примечание переводчика:

*реакция Недзуми на изменившийся облик Сиона. Том 1, глава 4, Асано Ацуко.

Глава 2.

Хотя в записке нету даже намёка на это, Сион знает, что Недзуми придёт к нему после наступления сумерков — Я – крыса, ночное существо от природы.

Тем не менее, состояние нетерпеливого возбуждения не покидает его на протяжении всего дня, и каждую просьбу и каждое осложнение он воспринимает как персональных врагов, пытающихся удержать его в офисе и, тем самым, препятствующих его встрече с Недзуми.

Когда часы бьют три, и все неотложные проблемы улажены, Сион, в прямом смысле слова, выбегает из здания. Всем делам, которые появятся в следующие несколько часов, просто придётся подождать до завтра. Ничего не случится.

* * *

Ближе к четырём часам Сион наконец-то добирается до центра Затерянного города. Он быстро поднимается по ступенькам, минуя ряд магазинов, и улыбается, чувствуя знакомый тёплый аромат свежеиспечённого хлеба. Аромат домашнего уюта.

Когда реконструкция Шестой зоны шла в самом разгаре, Сион предложил матери переехать в новую, более элегантную часть города, но она отказалась. Если честно, то он не мог сказать, что не ожидал этого. Всё его детство, проведённое в Кроносе, Каран не знала покоя, изнемогая от нехватки реальных возможностей заниматься чем-нибудь полезным. Кронос был устроен с максимальным комфортом, требуя лишь минимальных усилий, и Каран, хоть она и старалась скрывать это от сына, задыхалась от такого образа жизни. Когда они переехали в Затерянный город, Каран расцвела. Начав работать, чтобы прокормить себя и сына, она, наконец, нашла себя, и Сион в первый раз видел свою мать действительно счастливой. Поэтому-то он и не стал удивляться тому, что после реконструкции Каран решила остаться в Затерянном городе. Она наладила здесь свою жизнь и завела друзей, который очень скучали бы по ней и её выпечке.

Колокольчик, висящий над дверью пекарни, звенит, когда Сион входит внутрь. Глубоко вздохнув, он окидывает взглядом предложенный на сегодня товар: маффины всевозможных вкусов, хлеба, украшенные изюмом и орехами, торты, политые воздушной сахарной глазурью. Уголки рта приподнимаются в улыбке: его мать стала настоящим мастером кулинарии.

— Сион?

А вот и она, спускается по ступенькам, вытирая руки полотенцем. Секундой позже её губы трогает ослепительная улыбка, и, быстро сбежав вниз, Каран крепко обнимает своего сына.

— Сион!

— Привет, мам, - произносит Сион, так же сильно обнимая её в ответ.

— Я и не ожидала тебя, - говорит Каран, отстранившись. — Проходи, садись. Я сейчас чай заварю. Тебя так долго не было.

Услышав в голосе матери лёгкий укор, Сион морщится.

— Я знаю. Прости. Просто столько всего ещё нужно сделать.

Каран кидает на него прощающий взгляд, согласно кивая.

— Я знаю.

Она подводит его к одному из столов, которые она поставила для клиентов, дабы они могли спокойно позавтракать или перекусить, оживлённо разговаривая о том, как хорошо у неё идёт бизнес, и как Лили, которую она уже воспринимает как свою племянницу, иногда приходит помогать ей на кухне. А Сион отпивает чай, который она поставила перед ним, и рассказывает ей о проектах, в которых он в настоящее время принимает участие — пятая годовщина Массакра Жуткого дня, как многие жители теперь называют событие, произошедшее четыре года назад, вызвала волнения, с последствиями которых его отдел, даже спустя несколько месяцев, борется до сих пор.

— Я рада, - вдруг сказала Каран. — Ты выглядишь довольным. Твоя работа имеет значение, и ты делаешь много хорошего. Я… очень рада.

Сион немного краснеет от неожиданной похвалы.

— Я тоже, мам, - и делает очередной глоток чая, пытаясь скрыть довольное выражение лица.

Короткий взгляд на наручные часы — и Сион чуть было не подпрыгивает на стуле. Почти пять часов. Сразу вспоминается первостепенная причина, по которой он пришёл сюда. Он чувствует укол вины из-за того, что так давно не появлялся здесь, чтобы просто увидеть свою мать, но успокаивает себя тем, что, по крайней мере, остался здесь на какое-то время, а не просто заскочил, получил, что хотел, и смылся.

— Э… Мам, - начинает Сион, - знаешь, чего мне в последнее время очень хочется? Твоего рагу и вишнёвого пирога. Было бы здорово, если бы у меня дома было и то, и то. Я бы разогрел и поел, как только бы у меня появилось время на обед. Ты бы не могла сделать мне немного, если тебя это не затруднит? Я помогу, разумеется.

Каран выглядит необычайно довольной этой просьбой, и уверяет его в том, что, конечно, её это не затруднит, и если он уже сейчас начнёт резать морковку и сельдерей, она, тем временем, примется за пирог. Их дружелюбная беседа продолжается, пока Каран в мгновение ока приготовляет тесто и выливает его на противень. Поставив пирог в духовку, Каран переходит к рагу, наказав Сиону нарезать побольше овощей и взять немного трав с полки для специй.

— Знаешь, - хитро говорит Каран, помешав содержимое кастрюли, - ты никогда раньше не просил приготовить тебе еду на дом. Да ещё чтобы на несколько порций хватило… У меня такое чувство, что в твоём доме есть кто-то, с кем ты надеешься разделить это.

Нож в руках Сиона замирает.

— Нуу… - только и произносит он.

— Так я и знала, - Каран победно усмехается. — Расскажи, Сион.

— Кое-кто… кое-кто зайдёт сегодня вечером, - признаётся Сион, поворачиваясь к матери. — Думаю, он обрадуется этому.

— Он?

Сион краснеет и отводит взгляд — ответ очевиден. Каран известен только один человек, которого её сын так жаждет увидеть.

— Недзуми?

Не то, чтобы ей обязательно оформлять это, как вопрос. Не то, чтобы ей нужен согласный кивок Сиона в качестве ответа. Но, видя его, она невольно прижимает руку к сердцу — прилив эмоций удивляет её, когда она осознаёт, что тоже очень желает того, чтобы Недзуми вернулся.

— Ох, - произносит Каран, - неужели он возвращается?

— Я получил записку этим утром.

Волна энтузиазма и восторга накрывает её.

— О, Сион, после всех этих лет! Это же прекрасная новость! Обязательно зайдите потом ко мне, этому мальчику в прошлый раз очень понравились мои лимонные маффины с маком, - Каран бодро улыбается сыну. — Ты, наверное, так счастлив. Недзуми наконец-то возвращается домой.

— Да, - но в его голосе, вопреки ожиданиям Каран, нет и тени радостного волнения. Она вопросительно смотрит на него, и Сион опускает голову, продолжая нарезать овощи. — Просто… просто день был долгим, мам. Разумеется, я счастлив, что снова увижу его.

Вопросительное выражение не покидает лицо Каран, но она понимает, что тема закрыта, и покорно переводит разговор в другое русло.

Час спустя Каран бережно запаковывает еду, добавляя несколько маффинов, несмотря на протесты Сиона.

— Хороший завтрак с утра тебе не помешает, - деловито произносит она, похлопав его по щеке.

Подхватив сумки, Сион виновато смотрит на неё.

— Мне уже пора, - говорит седовласый юноша. — Он, наверное, уже скоро объявится.

Каран обнимает его, притягивая ближе к себе

— Конечно, - молвит она. — Как только придёшь, поставь рагу на плиту, чтобы оставалось тёплым.

— Непременно, - обещает Сион. — Спасибо, мам.

В ответ она целует его в щёку.

— Конечно, - снова произносит Каран, прежде чем отступить. — Теперь иди. И не забудь привести его в гости.

Напоследок улыбнувшись, Сион идёт к себе домой, не переставая удивляться тому противному чувству в желудке, которое только усиливается по мере того, как сумерки всё больше и больше вступают в свои права.

* * *

Сион начинает паниковать.

Часы уже показывают 20:15, но по-прежнему никаких признаков Недзуми.

Неужели он истолковал сообщение неправильно? Неужели он снова надеется напрасно?

Сион нервно ходит по комнате, удерживая себя от того, чтобы побеждённо убрать рагу с плиты. Ещё не поздно. Недзуми всё ещё может прийти.

У стола неожиданно нарисовывается Крэвэт. Пип, пип, пип.

— Проголодался? – спрашивает Сион, затем отрезает тонкий ломтик вишнёвого пирога и бросает мышке. — Хоть кто-то поест.

Крэвэт вонзает зубы в угощение, а Сиону хочется или кричать, или рвать, или запустить столом через всю комнату. Он не уверен в том, который из вышеперечисленных вариантов звучит более заманчиво, но чувствует, что решение сей сложной задачи – всего лишь вопрос времени.

Тут раздаётся звук.

Сион замирает.

Ему показалось? Он уже настолько отчаялся, что…

Нет, и в самом деле звук настоящий. Кто-то стучится в дверь.

Сион практически подлетает к двери, словно боится, что если опоздает хотя бы на одну секунду, то человек, находящийся на другой стороне, исчезнет.

Потянув за ручку, он открывает дверь… и наконец-то встречается взглядом с Недзуми.

— Сион, - непринуждённо приветствует его Недзуми. Критически осмотрев друга, он ухмыляется: — Ты так и не изменил цвет волос.

С губ Сиона срывается какой-то полузадушенный звук, и прежде, чем он успевает сдержать себя, он бросается к Недзуми, обнимая его за талию и стискивая изо всех сил.

Он почти всхлипывает от облегчения, когда, вместо ожидаемого жёсткого сопротивления, чувствует, как руки Недзуми осторожно обнимают его за плечи.

— Недзуми, - измученно выдавливает Сион, на большее его не хватило.

Руки вокруг его плеч сжимаются, а ухо обдаёт горячим дыханием.

— Я же обещал, что мы воссоединимся, разве нет? – шепчет Недзуми.

Сион знает, что не должен задерживать друга на пороге: на улице жарко, внутри дожидаются своего часа рагу и пирог, и Недзуми наверняка вымотан и хочет спать. Но ему необходимо ещё несколько мгновений, чтобы убедиться в том, что это именно тот сон, от которого он не проснётся.

* * *

— Поверить не могу, что ты заставил свою маму приготовить всё это для меня, - говорит Недзуми, бросив Гамлету на стол кусочек вишнёвого пирога.

— Она сама захотела, - оправдывается Сион.

Недзуми усмехается и отрезает ещё один ломтик пирога.

Обхватив ладонями кружку, Сион украдкой разглядывает друга: эти серые глаза, обрамлённые длинными густыми ресницами, ничуть не изменились, волосы собраны в привычный хвост, но лицо приобрело острые, более взрослые черты.

Рядом с Недзуми Сион по-прежнему чувствует себя неловким шестнадцатилетним подростком.

Проглотив последний кусок пирога, Недзуми удовлетворённо вздыхает.

— Нужно будет поблагодарить твою маму. Было даже вкуснее, чем на моей памяти.

Сион встаёт, собираясь вымыть тарелки и убрать остатки. Повернув кран, он наполняет горячей водой пустую кастрюлю из-под рагу.

— Если ты устал, то кровать наверху. Я приду, как только приберусь тут.

Пауза.

— Твоя кровать?

Сион адресует Недзуми короткий, вопросительный взгляд.

— Разумеется. Это единственная кровать, которая у меня есть.

— Никаких диванов?

Сион пожимает плечами.

— И диван есть, можешь спать на нём, если хочешь. Просто я думал, что ты предпочтёшь кровать.

Тихий смешок.

— Разумеется, ты бы так подумал, - скрип стула о пол возвещает о том, что Недзуми встаёт. — Тогда я пошёл, наверное.

— Хорошо, - откликается Сион. — Располагайся. Я постараюсь не беспокоить тебя, когда приду. Спокойной ночи, Недзуми.

— Спокойной ночи, Сион, - мягко произносит Недзуми и уходит.

Глава 3.

Следующие несколько дней сливаются в какое-то странное подобие рутины. Они спят в одной кровати, Сион рано утром встаёт на работу, и Недзуми что-то бормочет и бурчит до тех пор, пока Сион не заканчивает собираться и тихо выскальзывает из комнаты, после чего, предположительно, Недзуми опять засыпает. Он не знает, как Недзуми проводит день, пока его нет, да и не спрашивает. Он приходит домой вечером, неся с собой упаковку с тёплой едой, они садятся вместе на кухне и ужинают, лениво обмениваясь фразами.

Они никогда не говорят о том, что произошло пять лет назад, или где был Недзуми, и почему он сейчас вернулся. Сион хочет спросить — вопросы не давали ему покоя с тех пор, как Недзуми повернулся к нему спиной и ушёл. Ему необходимо знать, но ещё больше ему нужно, чтобы Недзуми сам захотел поговорить с ним об этом.

* * *

С момента возвращения Недзуми проходит четыре дня, и вместо счастливого воссоединения, которого ожидал Сион, он ощущает, что как будто живёт с незнакомцем.

Сион ненавидит это. Он хочет донимать Недзуми вопросами, хочет накричать на него, плакать на его плече, что угодно, что могло бы вызвать хоть какого-то рода эмоциональную реакцию со стороны сожителя. Он уже не может выносить этого нового Недзуми, который выражает лишь слабую искорку веселья, лишь малейший намёк на насмешку, лишь тень гнева. Недзуми всегда кипел эмоциями и заплавлял ими Сиона. Теперь же у него такое чувство, что он делит свою жизнь с грубой имитацией своего друга.

Они сидят в гостиной, где Недзуми взял в оборот дистанционное управление, и теперь переключает телевизионные каналы, не задерживаясь на каком-либо одном больше пяти минут, и если бы Сион мог ещё думать о чём-нибудь другом, кроме как о человеке, который находился рядом с ним, возможно, его бы это рассердило.

Тут Недзуми резко поворачивается к Сиону.

— Хочу горячего шоколада.

Сион раздражённо прищёлкивает языком.

— Сейчас слишком жарко для горячего шоколада.

Недзуми просто скрещивает руки на груди, не сводя с него взгляда.

Определённо, этот спор ему не выиграть. Вздохнув, Сион встаёт и идёт на кухню. Ему требуется несколько мгновений, чтобы вспомнить, в который из шкафов он упрятал аппарат для варки какао. Он ругается, когда пытается вытянуть его наружу, ругается, когда вспоминает о том, какой же этот аппарат тяжёлый, ругается, когда небрежно ставит злосчастную бандуру на бар. А затем он мысленно ругает себя за то, что в последнее время вечно пребывает в отвратном настроении и злится по пустякам.

— И этим ртом ты целуешь свою маму?

От неожиданности Сион резко оборачивается. Он не слышал, как Недзуми последовал за ним, не заметил даже, как тот выключил телевизор.

— Прости, - на автомате говорит он, - день был дурацкий.

Издав ничего не значащий звук, Недзуми опускается на один из кухонных стульев.

— Что случилось?

«Ты не поговоришь со мной. У меня такое чувство, что я больше не знаю тебя. Ты ускользаешь от меня, хотя вот ты же совсем близко, прямо передо мной».

— Ничего такого, о чём бы стоило говорить, - бормочет Сион, включая прибор.

Оба молчат, пока он наполняет две чашки шоколадом и относит их на стол. Недзуми даже не смотрит на него, быстро проговорив "спасибо" перед тем, как взять дымящуюся кружку и сделать большой глоток.

Тишина невидимой вуалью снова опускается на них, и Сион ненавидит то, какой знакомой она уже кажется. Он готов поклясться, что так тихо не было даже тогда, когда он жил один.

Мысли, вопреки его воле, сосредотачиваются на том, на чём и всегда, когда подобная гнетущая атмосфера окутывает их: на Недзуми. Почему он вообще всё ещё здесь, с Сионом, в этом доме, где они всего лишь существуют друг с другом? После времени, проведённого с Недзуми в Западном блоке, Сион мог с точностью заметить разницу между тем, когда живёшь с кем-то и просто существуешь с кем-то, и то, что они имели на данный момент, совершенно не походило на их старые дни.

Внутри Сиона что-то ломается.

Он стискивает пальцами всё ещё тёплую кружку с шоколадом. Он не должен спрашивать. Он смертельно хочет спросить, но он не должен. Он знает — лучше подождать, пока друг сам не поднимет эту тему… Но что-то подсказывает ему, что Недзуми никогда не сделает этого. Сколько времени он ещё должен терпеть, дожидаясь ответов? «Уже ни одной лишней секунды». Вопрос кипит внутри него, жжёт, настаивает, и прежде, чем он успевает остановить себя, слова тихо срываются с приоткрытых губ:

— Почему ты ушёл?

Недзуми нетерпеливо отвечает:

— Это не имеет значения.

— Нет, имеет.

Недзуми изумлённо смотрит на Сиона, которого собственное поведение удивило ещё больше.

— Это имеет значение, - повторяет он. — Я устал постоянно находиться в темноте. Думаешь, мне достаточно знать то, что мы здесь, мы живы и мы вместе? Возможно, раньше этого хватало. Раньше мы были друг-другу чужими. Но сейчас это не так. Я спас твою жизнь, ты спас мою, мы больше не чужие, - Сион настроен решительно, он наконец-то открыл дверь к этому разговору и не позволит Недзуми просто так захлопнуть её перед его лицом. — Я заслуживаю знать.

Во взгляде Недзуми появляется издёвка.

— С чего бы это?

— Потому что ты для меня важен! – чёрт бы побрал это его спокойствие, собранность и нежелание хоть немного открыться. Сиону хочется плакать, хочется сорваться на него, встряхнуть, пока Недзуми не почувствует себя так же, как и он чувствовал себя на протяжении пяти лет. Почему только он должен был страдать за всё это время их разлуки? — Ты… Неужели я не важен для тебя? Хоть чуть-чуть?

Недзуми неловко ёрзает на стуле, на его лице мелькает нечитаемое выражение.

— Идиот. Как ты можешь спрашивать меня об этом?

— Потому что я, честно, не знаю ответа.

— Не зн… - Недзуми запинается, не позволив гневным словам вырваться наружу. — Да ладно тебе, Сион. Ты знаешь.

— Знаю? – Сион переводит взгляд на окно. Неожиданно он чувствует себя отдалённым, отрезанным от всего. — Не думаю. С тобой я никогда не знаю, Недзуми. Об этом я, собственно, и говорю.

Он встаёт и относит свою чашку к раковине, выливая туда её сладкое содержимое — слишком сильно тошнотворное ощущение в желудке. Он остаётся стоять спиной к Недзуми, сжав пальцами холодный край мраморной столешницы.

— Ты хоть можешь себе представить, каково мне было? Не знать, где ты находился, что делал, намеревался ли вообще когда-нибудь вернуться? Я не позволил себе огорчаться по этому поводу слишком долго. Я убедил себя в том, что ты, наверное, занимаешься чем-нибудь важным, но, что бы это ни было, ты скоро закончишь с этим, вернёшься, как и обещал, и расскажешь мне о своих путешествиях. Я довольно долго держался за это, верил в это. Но годы шли, а… а от тебя ничего не было слышно, никто не представлял, где ты… никто даже не знал, жив ли ты.

От воспоминаний о каждом кошмаре, каждом страхе, каждой мысли, которые подрывали его веру в Недзуми, в горле перехватывает. Он яростно моргает, пытаясь сдержать слёзы, вот-вот готовые потечь по щекам.

— Я начал забывать о том, как ты выглядел. Я никогда бы не подумал, что такое возможно, даже за миллион лет. Но оттенок твоих глаз, текстура волос, шрам на твоей спине… всё это ускользало от меня. Я впадал в панику, не двигался с места и вспоминал, вспоминал до тех пор, пока картина в моей голове вновь не становилась ясной. Твоего изображения у меня не было, и мне приходилось самому составлять его. Но память — такая непостоянная вещь, Недзуми. Все эти годы у меня не было ничего, кроме воспоминаний, которые с каждым днём становились всё более тусклыми…

«Понимает ли он?» - думает Сион. «Понимает ли, насколько он важен для меня? И как сильно я скучал по нему?»

— …несмотря на то, как сильно я старался не допускать этого. И я так надеялся, что скоро ты вернёшься и заполнишь эти пробелы в моей памяти. Но время шло, а от тебя ни слова, и я…

Тяжёлая, душная тишина давит на них, пока Сион борется за то, чтобы сохранить дыхание ровным, за то, чтобы не начать лихорадочно ловить ртом воздух и содрогаться, чувствуя, как терзающая его на протяжении пяти лет боль разрывает сознание. Неуверенность, одиночество, сомнения и сожаления, заглушённые порывы самому броситься на поиски Недзуми… Всё это сливается в один вихрь, заставляя голову идти кругом.

— И вот ты, наконец, вернулся, и ты даже не поговоришь со мной, и у меня такое чувство, что ты так далёк от меня… дальше, чем год назад, и я не понимаю, почему ты просто не поговоришь со мной, - дрожь от силы собственных эмоций охватывает Сиона, и он побеждённо опускает голову — он сделал всё, что мог, чтобы не показать свою слабость.

Он замирает, когда до его ушей долетает скрип стула. Недзуми снова уйдёт? Он разозлил его?

Но потом он ощущает, как чужие руки обвиваются вокруг его талии, и не может сдержать одинокую слезу, которая стекает по его щеке. Он не знает, как объяснить, но в этом объятии он чувствует всё.

«Вот теперь ты действительно вернулся, Недзуми».

Недзуми кладёт голову ему на плечо, и сквозь рёв в своей голове Сион едва может расслышать его шёпот.

— Прости. Прости.

Сион не знает, сколько времени они так стоят. Может быть, несколько минут или часов. Может быть, он сейчас выглянет на улицу, а там идёт снег. Ему наплевать. Всё, что сейчас имеет значение, так это то, что Недзуми здесь: что его руки обнимают Сиона, что его дыхание щекочет ему шею, что он здесь.

Когда Недзуми отстраняется, Сион автоматически поворачивается к нему лицом. Он знает, что Недзуми есть, что сказать, так же, как и знает, теперь уже с полной уверенностью, что он не безразличен ему.

Сион практически чувствует, как роятся мысли в голове Недзуми, как он раздумывает над каждым словом, затем отбрасывает его, пока, наконец, не находит то, что хотел сказать. Он замечает, как в серых глазах проступает решимость, и в этот момент тоже принимает решение.

С трудом сглотнув, Недзуми произносит:

— Сион, это долгая история…

— Нет, - прерывает его Сион.

Недзуми удивлённо вскидывает бровь.

— Нет?

Сиона улыбается, ласково коснувшись ладонью щеки Недзуми.

— Мне не нужно знать прямо сейчас. Мне достаточно знать то, что ты согласен об этом говорить.

На лице Недзуми ясно написано: "я не верю ни единому твоему слову". Но Сион только шире улыбается, лениво скользя пальцем по щеке друга.

— Сион…

— Тихо, Недзуми.

Губы Сиона останавливают все слова, которые Недзуми собирался произнести.

Поцелуй выходит быстрым и невинным. Но когда Сион отстраняется, то видит, как Недзуми проводит языком по губам.

Странное молниеносное пламя вспыхивает в его теле, и у Сиона неожиданно возникает желание повторить этот жест, но он сдерживается.

— А это за что? – голос Недзуми непривычно серьёзен.

Сион задумывается. Раньше они делили только прощальные поцелуи, и этот отнюдь к таковым не относился. Действительно, что это был за поцелуй? Возможно, что-нибудь без названия, но Недзуми хочет слышать его. Простой вопрос вдруг кажется опасным. Если он чему-то и научился у Недзуми, так это тому, что слова могут оказаться предательской штукой. Он знает, что если сейчас скажет что-нибудь глупое, неуместное, то будет расплачиваться за это очень и очень долго. Так что это был за поцелуй?

— С возвращением.

Недзуми улыбается, а Сион думает, что, возможно, хотя бы раз в жизни ему удалось идеально подобрать слова.

@темы: Sion, Nezumi, fanfiction

---

Я постараюсь... сенсей...

[Leelarika]

Название: Я постараюсь… сенсей…
Автор: Leelarika
Бета/гамма: Anano
Пейринг/персонажи: Недзуми/Сион
Рейтинг: NC-17
Жанр: Слэш (яой), Романтика, PWP
Размер: Мини
Состояние: закончен
Дисклеймер: Все права принадлежат Асано Ацуко, студии Bones и Хиноки Кино
Размещение: после согласования со мной
Примечания автора: никогда не любила PWP, но вот что-то стукнуло мне в голову, и родилось ЭТО...
Правда, моя бета в голос кричит, что это не PWP, так как здесь присутствует какой-никакой, но сюжет... в общем, решайте сами. .



— Результатом прерывания дипломатических отношений с западными странами было то, что японская знать, вращавшаяся исключительно в кругу своих собственных интересов, стоявшая неизмеримо далеко от простонародья и так называемых низших сословий, сумела создать свою собственную, высочайшую, утончённую культуру.

— Сион! – полушёпот-полувскрик Сафу вырывает меня из глубочайших раздумий. — За всю лекцию ты не потрудился написать и строчки!

А? Что?

Кидаю взгляд на совершенно чистый лист. Чёрт…

— Прости, - скашиваю взгляд на тетрадь подруги. Как и ожидалось – ровные и чёткие иероглифы, как будто Сафу записывает не лекцию по средневековой истории, а, как минимум, пытается сдать экзамен по кандзи, - я задумался.

— Опять??? – кажется, она вот-вот выйдет из себя. — Сион, последние две недели тебя просто не узнать!

Последние две недели… Последние две недели я сам себя не узнаю…

— Я просто вымотался под конец семестра, - в успокаивающем жесте легко касаюсь пальцев Сафу, - всё в порядке, правда.

— А, по-моему, - подруга чуть сощуривает карие глаза, - причина кроется вовсе не в этом.
Естественно, круглая отличница и лучшая студентка на потоке, как и всегда, права. Но разве мне от этого хоть немного легче?

Причина… да достаточно перевести взгляд чуть ниже, к кафедре преподавателя, чтобы во всей красе лицезреть эту самую причину.

…Когда две недели назад декан во всеуслышание объявил, что нынешний преподаватель истории по состоянию здоровья вынужден срочно уйти на пенсию, и нам будет подобрана замена на первое время, кажется, я, увлечённый беседой с Сафу, даже не обратил внимания на его слова.

Но когда увидел эту срочно сделанную замену…

Я впервые в жизни забыл, что дыхание – это, вообще-то, естественный и неосознанный процесс организма, и что для того, чтобы вдохнуть, вовсе не требуется прилагать определённых усилий…

Почему я всегда считал, что серый – это скучный и невзрачный цвет? Да как можно было назвать его таким, когда глаза за тончайшими стёклами очков словно расцвечены всеми оттенками предгрозового неба и расплавленной стали, с лёгкой примесью металлического блеска?

Кажется, тогда я впервые в жизни начал мыслить не словами, а образами.
В общем, в тот момент я и пропал. И сам затянул себя в трясину, которую в книжках обычно называют любовью.

Наверное, новый студент-практикант был ненамного старше тех, в чьи головы он должен был закладывать основы средневековой истории, а может быть, и вовсе наш ровесник… Меня это не волновало. Меня волновали только его пальцы, которые как-то по-особому изящно держали кусок мела или тетрадь, его хорошо поставленный голос, который с первого раза заставлял запоминать важнейшие даты и исторические термины, его волосы, которые, обычно собранные в хвост, всё-таки, ниспадали прядями на сразу же врезавшееся в память лицо.

— Сион! – резкий голос подруги заставляет меня вздрогнуть. — Да что с тобой такое?!

— Ничего, - я уже даже не пытаюсь делать вид, что всё в порядке, - давай, ты оставишь меня в покое?

— Лекция закончилась, - подруга сокрушённо качает головой, и я только сейчас замечаю, что студенты сплошным потоком стекаются в сторону выхода из аудитории.

Отлично. Ещё два часа моих персональных мучений позади.

Закидываю в рюкзак тетрадь, в которой за сегодняшнее занятие не появилось ни чёрточки и тоже начинаю двигаться к спасительной двери.

Всё ближе и ближе к столу преподавателя. Не смотреть… Не смотреть!

— Сион, - этот голос заставляет меня замереть на месте, не веря своим ушам. Он в первый раз обратился ко мне по имени, - я попрошу вас задержаться.

Нет… нет… нет!!!

Он что, знает моё имя???

Кажется, я снова забываю, как дышать.

— Сион, - Сафу касается моего локтя, - тебя подождать?

— Н-нет, - всё, что я могу, это беспомощно помотать головой, - иди на следующую лекцию и скажи преподавателю, что я, возможно, задержусь.

— Ну… хорошо, - в голосе слышится плохо скрываемое удивление, но она, к своей чести, не пытается задавать лишних вопросов и в числе последних студентов покидает аудиторию.

«А вот теперь прояви всю свою выдержку, Сион…»

Повернуться, поднять взгляд и слегка поклониться…

— Я вас слушаю, Недзуми-сенсей.

Сколько раз я шептал про себя его имя… сколько раз мечтал, что когда-то смогу так обратиться к нему…

Да о чём это я опять???

— Вообще-то, выслушать вас хочется мне, - он слегка усмехается и откидывается на спинку стула, а потом достаёт из стола до боли знакомую папку, - узнаёте ваш доклад?

Ещё бы мне его не узнать… да я так старался над этой работой, надеясь хоть таким образом привлечь внимание учителя…

— Узнаю, - стараюсь, чтобы голос звучал твёрдо и ровно. Мне ведь удаётся, правда? – что-то не так?

— Как вам сказать, Сион, - сенсей слегка постукивает ручкой по губам, и я чувствую, что моё, и так отчаянно трепещущее сердце, начинает биться ещё быстрее, - это лучшая работа на курсе, но…

Пауза, во время которой стальные глаза просто прожигают меня взглядом, кажется бесконечной.

— Но что? – в горле тут же пересыхает, но мне удаётся не отвести глаз, и, кажется, ещё и не покраснеть при этом.

— В каком году вспыхнула война между кланами Хэйке и Гэндзи?

Вопрос не то чтобы застаёт меня врасплох, но…

— В тысяча сто пятьдесят шестом. Неверно?

— Как раз верно, - он снова ехидно улыбается, - но почему в вашем докладе стоит другая дата?

Не… не может быть… я же так старался…

— К-какая? – даже собственный голос сейчас кажется жалким.

— Тысяча шестьсот пятьдесят первый.

Я что… поменял почти все цифры местами???

— Вы перепутали порядок цифр, - глаза из-под стёкол очков в тонкой оправе смотрят с любопытством, - это же глупейшая ошибка. Почему?

Вот теперь я краснею… да ещё как…

«Потому что в то время в моих мечтах вы уже расстёгивали последние пуговицы на моей рубашке, сенсей, а ваш язык…»

Чёрт! Не смей думать об этом здесь, идиот!

— Я… я, наверное, просто был недостаточно внимателен. Извините, сенсей.

Блеск недоверия в серых глазах и очередная усмешка.

— Исправьте. И, в следующий раз, постарайтесь уделять больше внимания ошибкам подобного рода.

— Хорошо, сенсей, - ещё один лёгкий поклон.

— Можете идти, - он кладёт мой доклад на край стола и переводит взгляд на классный журнал.

Что? Уже? Но… я же… ещё не…

— Спасибо, - понуро киваю и направляюсь в сторону выхода.

— Сион, - его голос останавливает меня уже у самой двери, - вы забыли свой доклад.

«Идиот!»

Покраснев ещё сильнее, делаю несколько шагов в сторону преподавательского стола и непослушными пальцами пытаюсь запихать злополучную папку в рюкзак. Ну почему у меня ничего не получается? Разозлившись, с силой дёргаю рюкзак за молнию, в результате чего папка выпадает из рук, и весь пол оказывается усыпанным листами моего доклада.

Лучшая работа, вашу ж мать…

— Простите! – кажется, покраснеть сильнее уже нельзя, но мне и это удаётся, пока я лихорадочно пытаюсь собрать дрожащими руками рассыпанную по полу бумагу.

— Да что с вами такое?

Он ещё и присел рядом? Ещё и помочь пытается?! Можно подумать, мне и без этого не хватало проблем!

Как так получилось, что в следующий же миг наши руки соприкасаются? Наверное, совершенно случайно, но… Я замираю, а потом, абсолютно не отдавая отчёта своим действиям, с силой вцепляюсь в тонкие изящные пальцы.

— Сенсей…

Боже мой, что я делаю?!

Поднимаю охваченный ужасом взгляд, тут же пересекаясь с серой пеленой, в которой сквозит удивление, смешанное с… чем? Насмешкой и… пониманием???

Нет!

Меня словно обдаёт крутым кипятком, я отдёргиваю руку и стремительно несусь в сторону двери.

Перевестись… отчислиться… бежать из города… из страны… куда угодно… но подальше от этой усмешки!

Я уже тяну на себя ручку, с намерением вырвать её из петель, если дверь только попробует не открыться, как вдруг мои плечи оказываются в стальном захвате, а шеи касается горячее дыхание.

— И куда ты собрался? – низкий голос вибрирует почти у самого уха, и я замираю, боясь пошевелиться, боясь даже вздохнуть. — Кажется, минуту назад тебе совсем не хотелось уходить…

Что… он… делает???

А руки уже оставляют в покое мои плечи, спускаются ниже, скользят по груди, а потом смыкаются на животе, обнимая со спины и притягивая ещё ближе.

Этого не может быть… просто не может… я сейчас проснусь, и всё будет по-старому… я – почти на последней парте огромной поточной аудитории, и он, не кидающий в мою сторону ни одного лишнего взгляда.

— Ну же, – а вот теперь это уже шёпот, - почему ты так хотел остаться?

Это сон… в самом деле, сон… поэтому не будет ничего страшного, если я накрою своими руками его переплетённые пальцы, чуть подамся назад, откину голову ему на плечо и тихо-тихо прошепчу:

— Может быть вы… ответите на… дополнительные вопросы… касательно моего доклада?..

— Так ты хочешь индивидуальной консультации?

Я вздрагиваю, потому что его губы прихватывают кожу около шеи, ещё раз… и ещё… Что он только что сказал? Я не помню, потому что в мозгу ясно оседает только одно слово – «хочешь…»

— Х-хочу… - изо всех сил сжимаю его пальцы, - прошу вас, сенсей…

А в следующий миг сдавленно охаю, потому что он высвобождает руки, резко разворачивает меня, и я даже не успеваю сообразить, как моя спина оказывается вжатой в стену, а его тело – буквально в паре сантиметров от моего.

— А ты уверен, - он поддевает пальцами мой подбородок, заставляя посмотреть прямо в глаза, - что сможешь… расплатиться?

Взгляд, ничуть не затуманенный тонкими стёклами очков, прожигает насквозь, и, ставшие вдруг непослушными губы, шепчут:

— Я… буду стараться…

— Надеюсь на это, - очередная усмешка, а затем лёгкое, почти невесомое прикосновение губ к моим, - так что ты хотел узнать?

Краем уплывающего куда-то на задворки реальности сознания я ещё успеваю услышать щелчок запираемой двери, а потом изящные пальцы ложатся на узел форменного галстука, и мне враз становится не до таких мелочей, как возможные зрители.

Он что, правда думает, что я сейчас в состоянии вспомнить хоть строчку из своего доклада?


— Смелее, - галстук уже ослаблен, и сенсей легко тянет его на себя, как будто совершенно случайно задевая пальцами бешено бьющуюся на шее жилку, - что в докладе… - верхняя пуговица на рубашке выскальзывает из петли, - тебе неясно?

Кажется, когда-то я и впрямь… что-то такое писал…

— Почему… вспыхнула война… между кланами… Хэйке и Гэндзи? – чуть запрокидываю голову, чтобы этим пальцам было удобней.

— С трудом верится, что тебе это непонятно, – галстук падает на пол, а вторая пуговица сдаётся напору чутких пальцев. — Глава клана Хэйке хотел выдать свою дочь замуж за императора, чтобы получить влияние при его дворе.

— Вот… как… - тихо ахаю, когда чувствую прикосновение губ к ключице, - а что… было дальше?

— Ты, правда, хочешь об этом узнать? – форменный джемпер, повинуясь движению его рук, медленно ползёт вверх, а затем присоединяется к галстуку. — Или отложим лекцию… на потом?

А может… это всё-таки не сон? Тогда я… и он… мы…

Что же мы делаем?..

Плевать… что бы это ни было… это… прекрасно…

— Отложим… - успеваю я прошептать за секунду до того, как его губы накрывают мои.

Господи… это…

Это как глоток воздуха, когда становится нечем дышать… как опаляющий жар среди морозного холода… как…

В следующий момент из головы уносятся все более-менее связные образы, да и чёрт с ними… обнимаю его за шею, раскрываюсь навстречу и отвечаю медленным, чувственным движениям горячих губ.

Один маленький шаг – и он уже прижимается ко мне вплотную, скользит пальцами по плечам, по шее, поглаживает ключицы, вжимается в моё дрожащее тело, а губы тем временем продолжают сводить с ума искушёнными ласками.

Всхлипываю, когда кончик его языка проводит по нижней губе, проникает глубже, касается моего, заставляет ощутить жар в низу живота, вздрогнуть, выгнуться навстречу, и издать первый, еле слышный стон.

Сильные руки тянут меня вверх, подхватывают под бёдра, отрывают от стены и куда-то несут, а уже через несколько секунд я понимаю, что сижу на преподавательском столе, обхватив ногами всё ещё вжимающееся в меня тело.

Его губы отрываются от моих, легко поцеловав напоследок, а затем мой подбородок снова оказывается в захвате нежных пальцев, и я встречаюсь со стальными, отливающими металлическим проблеском, глазами.

— Ты не представляешь, как давно я этого хотел… - тёплые пальцы медленно, очень медленно проводят по щеке.

— Правда? – я не верю своим ушам… я боюсь верить…

— Ты всегда так смотрел на меня, - он слегка улыбается, не прекращая тягучих, ласкающих движений, - что просто невозможно было не обратить на тебя внимание.

Краснею и пытаюсь опустить голову, но неожиданно ставшие жёсткими пальцы не позволяют этого сделать.

— На вас… тебя смотрела добрая половина аудитории, - осмелившись, приближаю руку к его лицу, и снимаю тонкую оправу очков, откладывая её подальше, - вся женская часть нашей группы уже после первой пары мечтала заполучить… тебя…

— Знаю, - губы прикасаются к виску, - но только ты смотрел так, словно нуждался не только… в моём теле…

Снова краснею и пытаюсь отвести взгляд… но не тут-то было…

— Откуда это? – пальцы проводят по яркой отметине на щеке, украшающей всё моё тело, а вторая рука зарывается в белоснежные волосы.

— Последствия вируса… - прикрываю глаза, наслаждаясь прикосновениями, - потом… расскажу…

— Это не опасно?

Беспокойство в его голосе заставляет меня резко распахнуть глаза, чтобы уставиться на вмиг ставшее серьёзным лицо. Он что… переживает???

— Нет, - торопливо мотаю головой, - просто изменения во внешности.

— Тогда… расскажешь потом, - сенсей касается губами метки, оставляя на ней лёгкий поцелуй, - расскажешь мне… всё…

— Что – всё? – льну к его губам, запускаю пальцы в выпадающие из хвоста пряди.

— Всё, что связано… с тобой, - ещё один поцелуй ложится на линию метки, - хочу знать о тебе… всё…

Глазам становится горячо. Я же сейчас позорно разревусь… как девчонка…

— Мне всегда хотелось сделать… так… - кончик языка ведет по контуру яркой линии, и я вздрагиваю.

— А что… ещё?

— Ещё… - пальцы безошибочно находят метку на шее, дразня её легкими поглаживаниями, - хочу узнать, где она заканчивается…

— Так… посмотри…

— Не сомневайся… - пуговицы на рубашке, кажется, расстёгиваются сами собой, - не только… посмотрю…

Почему-то мне кажется ужасно неправильным, что на нём всё ещё водолазка и тонкий шерстяной свитер. Может быть, потому, что моя собственная одежда уже частично валяется на полу, а рубашка, повинуясь малейшему движению чутких пальцев, вот-вот готова соскользнуть с плеч?

— Постой… - остатки здравого смысла просыпаются совсем не вовремя, и я перехватываю сражающиеся с последней пуговицей на рубашке, пальцы, - а если… кто-то…

— Здесь сейчас «окно», - он слегка сжимает мою руку и приближает губы к самому уху, - или ты думаешь, кому-то может понадобиться пустая, а к тому же ещё и запертая, аудитория?

То ли от намёка в его голосе, то ли от того, что зубы слегка прихватывают мочку, мне снова становится жарко.

— Тогда, - запускаю пальцы под тонкую ткань свитера и тяну его на себя, - иди сюда…

Несколько секунд – и свитер присоединяется к моей одежде, в беспорядке разбросанной по полу. Губы сами находят губы, приникают ближе, целуют, я снова обнимаю его за шею, притягиваю ближе, чувствуя, как тонкая ткань рубашки, всё-таки, сползает с плеч.

— Сенсей… - выгибаюсь от ощущения его пальцев на своём позвоночнике.

— Не так, - шепчет он, на миг отрываясь от моих губ, - назови меня по имени…

Ещё одно ласковое движение рукой по спине, и я не выдерживаю:

— Нед… зуми…

— Да… - пальцы проходят по лопатке, задев линию шрама.

Как же это… непередаваемо…

По телу пробегает дрожь, и я не могу сдержать ещё одного тихого стона.

— Я нашёл её, да? – рука уже безошибочно скользит по линии, заставляя меня выгибаться навстречу, сильнее обхватывая ногами узкие бёдра. — А где ещё?

Одно резкое движение рукой – и все предметы, в беспорядке лежащие на письменном столе, россыпью присоединяются к моему докладу.

— Собирать будешь… сам… - запрокидываю голову, чувствуя, как почти горячая ладонь давит на грудь, вынуждая откинуться назад. Ещё секунда – и я спиной ощущаю твёрдую поверхность столешницы, правда, это незначительное неудобство сейчас меня волнует меньше всего, потому что чуткие пальцы уже проводят по животу, поглаживают метку, дразня лёгкими, но такими возбуждающими прикосновениями.

— Давай перенесём разговоры об уборке кабинета, - чувствую, как эти же пальцы ложатся на ремень штанов и расстёгивают пряжку, - на более… удобное время.

— Мммм… - произнести что-то более связное у меня не выходит, потому что прикосновение влажного языка к коже на животе выносит из головы уже заготовленный, было, ответ.

— Как интересно, - он оставляет поцелуй на розовой линии, а руки уже спускают штаны до колен, - а дальше?

— П-проверь… - выгибаюсь от ощущения языка уже на бедренной косточке, пытаясь понять, когда же он успел лишить меня всей одежды за исключением нижнего белья, которое, впрочем, ничуть не скрывает явное доказательство моего желания.

— Уже вижу, - ещё один поцелуй, но уже на лодыжке, от которой и начинается моё персональное «украшение».

О, боже… как же это… заводит…

Дёргаюсь, когда язык ведёт горячую дорожку от колена к внутренней стороне бедра, повторяя путь отметины, а потом с трудом удерживаюсь от вскрика, потому что пальцы смыкаются на практически до боли возбуждённом члене. И пусть тонкая ткань и крадёт часть ощущений, мне всё равно с лихвой хватает их для того, чтобы выгнуться, чтобы ещё сильнее вжаться…

— Какой же ты… - чувствую, как ткань трусов, повинуясь всё тем же пальцам, сползает вниз, и изо всех сил стараюсь не покраснеть под жарким, даже жадным взглядом.

— Какой? – ощущение того, что сейчас он видит меня таким… обнажённым, распростёртым на его же собственном столе, лишает последних остатков здравого смысла.

— Не смотри… так…

— Как? – голос сочится любопытством, а пальцы начинают медленно поглаживать внутреннюю сторону бедра.

— Как… как на торт, который собираешься съесть… - облизываю вмиг пересохшие губы.

— А что ты думаешь, я собираюсь с тобой сделать? – с долей иронии интересуется он, одним движением стягивая с себя водолазку, и я не могу оторвать взгляд от открывшегося моему взору тела.

— Боюсь даже предположить, - чуть-чуть приподнимаюсь, чтобы потянуть его к себе, обнять, прижаться к горячей коже, - но ты… продолжай…

Нахожу его губы, провожу языком, словно умоляя впустить глубже, но это излишняя просьба, потому что они уже раскрываются навстречу, отвечают, в один миг перехватывают инициативу, а зубы слегка прикусывают язык, рассылая по телу мурашки удовольствия.

Кажется, я уже не отдаю отчёта своим действиям, потому что нахожу ремень его штанов, расстёгиваю пуговицу и чуть дрожащими пальцами тяну вниз молнию, чтобы оказаться ещё ближе, забраться под резинку нижнего белья, обхватить не менее горячий и возбуждённый член и сорвать с губ первый стон.

— Сион…

— Да? – отбросив остатки стыда, спускаю всё то, что мешает мне быть ещё ближе к нему, и медленно провожу ладонями по обнажившимся бёдрам.

— Ты… - он закусывает губу и прикрывает глаза, резко втягивая воздух, когда мои пальцы снова смыкаются на его члене, - делал это… раньше?

— Нет, - целую еле заметную родинку чуть выше ключицы, а затем касаюсь её кончиком языка, - но это не имеет значения…

— Имеет… Может быть… - вижу, каких сил ему стоит произнести следующие слова, - не будем… прямо сейчас?..

— С чего это, - чуть сильнее, чем нужно, сжимаю твёрдую плоть, - ты решил пойти на попятный?

— Тебе, - он вздрагивает и пытается остановить мои пальцы, - будет больно. Очень больно.

— Догадываюсь… - прижимаюсь ближе и снова обхватываю ногами обнажённое тело, - но видеть тебя практически каждый день и не иметь возможности… прикоснуться… было куда больнее…

— У меня ещё никогда не было такого упрямого и непонятливого, - он зарывается пальцами в мои волосы, целует макушку, перебирает пряди, - но… такого убедительного студента.

Смыкаю руки на его шее, притягиваю к себе и целую, жадно, почти отчаянно, чувствуя, как длинные изящные пальцы снова обхватывают меня, лаская медленными, чувственными движениями. Отрываюсь от его губ и запрокидываю голову, открывая шею… Прошу, нет, скорее умоляю…

Конечно же, он всё понимает без слов, потому что губы перемещаются ниже, творят что-то невообразимое, прихватывают кожу, сначала нежно, а потом намеренно грубо, почти кусаясь и наверняка оставляя следы.

Как хорошо…

— Хочу… тебя… - губы спускаются к ключицам, оставляют на них поцелуй, а потом начинают прокладывать влажный путь всё ниже и ниже.

— Знаю… - разрываю объятия и медленно опускаюсь назад, всей спиной снова ощущая твёрдую поверхность стола.

«Только не останавливайся… прошу тебя, Недзуми…»

Но, кажется, такие мысли даже не посещают эту черноволосую голову, потому что в следующий миг горячие жадные губы смыкаются на моём члене, и я…

Я бы, наверное, закричал, если бы вовремя не вспомнил, где мы находимся, поэтому всё, что мне остаётся – с силой закусить губу, чтобы сдержать прорывающиеся от невероятного наслаждения стоны.

Что он делает… что же он со мной делает…

Горячий язык проходит по всей длине и останавливается, самым кончиком касаясь сочащейся смазкой головки, и я вздрагиваю, невольно подаваясь бёдрами вперёд.

— Какой нетерпеливый, - в голосе слышится насмешка, но совсем беззлобная, к тому же, приправленная изрядной долей возбуждения.

— Дальше… - я почти всхлипываю, умоляя его продолжить.

Кажется, мне достался садист… потому что он в очередной раз легко усмехается, опаляя горячим дыханием, и медленно, очень медленно смыкает губы на болезненно напряжённом члене.

— Да… - пальцы скребут лаковую поверхность столешницы, - да… ещё…

Снова закусываю губы, когда он полностью обхватывает меня, а в следующий миг ощущаю лёгкое прикосновение пальцев около сжатого колечка мышц.

Говоришь, будет больно? Ничего… это же… ты…

Чуть вздрагиваю и стараюсь не морщиться от не самых приятных ощущений, когда первый палец оказывается внутри меня, закрываю глаза, пытаясь чуть подаваться навстречу, тихо охаю, когда горячий язык снова проводит по чуть расслабившемуся от боли члену.

Ох… как же это… ощущения не самые приятные, но каким-то непонятным образом, заводящие всё сильнее и сильнее, заставляющие тихо стонать от возбуждающего дискомфорта, двигаться навстречу в такт движениям горячих губ, выгибаться на не слишком удобном ложе.

Невольно вскрикиваю, когда пальцев становится уже два, с силой закусываю губу, потому что это больно, в самом деле, больно… но что значит эта боль по сравнению с тем нетерпением, которое сквозит в каждом движении жадного языка, дарящего почти невыносимое наслаждение, пальцев, растягивающих меня как можно более нежно и бережно, глаз, которые смотрят на меня с непередаваемым беспокойством?

Чуть улыбаюсь, и снова слегка подаюсь навстречу его движениям.

— Готов? – ощущение саднящего неудобства исчезает, оставляя после себя примесь лёгкого дискомфорта.

Киваю, не отрывая взгляда от серых глаз, выражение которых в данный момент вызывает новый ком в горле, мешающий нормально дышать.

— Уверен? – он наклоняется ко мне и очень бережно касается губ. — Будет больно…

— Ничего, - отвечаю на нежный поцелуй, - давай уже… не тяни…

Я столько этого ждал… поэтому… сейчас, когда он так близко, отступить, испугавшись неминуемой боли – просто глупо и нелепо.

Он кивает, напоследок касаясь губами моей щеки, а потом отстраняется и ещё раз проводит пальцами по внутренней стороне бедра, задевая метку. Знаю, что это своеобразная попытка отвлечь, но всё равно вздрагиваю, издаю ещё один стон и почти пропускаю момент, когда головка его члена, чуть помедлив, оказывается внутри меня.

Ой! Как же это… больно, чёрт возьми… больно!

С силой зажмуриваюсь, стараясь дышать глубоко и ровно, чтобы выровнять разом сбившееся дыхание, ногти до боли впиваются в мякоть ладони, а губы, кажется, вот-вот начнут кровоточить – так сильно я их закусил.

— Хочешь… остановиться?

Я тут же распахиваю глаза, с удивлением смотря на ставшее вдруг серьёзным лицо. Он же… он дрожит от еле сдерживаемого желания ворваться в меня, забыв о нежности и осторожности, овладеть, подчинить себе, взять в ту же секунду прямо на этом столе.

— Продолжай, - заставляю себя улыбнуться, проклиная слёзы, которые, собравшись в уголках глаз, влажными дорожками стекают по вискам, - прошу тебя…

Кивок, и ещё одно движение бёдрами, причиняющее новую боль. Меня будто разрывают на части изнутри, заживо сдирая кожу, я чувствую себя бабочкой, которую насаживают на иглу.

Какое глупое сравнение…

Да как людям может нравиться… это???

Ещё одно движение внутрь. Да как же боооольнооо…

Но неужели я не смогу вытерпеть это… ради него?

— Не зажимайся, - он опускается сверху, целуя мой покрытый испариной лоб, - иначе я не смогу… войти до конца.

О, нет… это ещё не до конца? Я не могу!

Киваю, но как можно расслабиться, когда боль рвёт на куски?

— Давай остановимся, Сион, - конечно же, он всё видит и понимает, - попробуем… в следующий раз…

— Нет, - упрямо мотаю головой, обнимаю его, притягиваю ближе, - всё хорошо.

— Глупый… тогда попробуй расслабиться… - горячие губы касаются моих, целуют мягко и успокаивающе, собирают влажные дорожки на лице, а пальцы забираются в волосы, медленно перебирая прядки, - давай же…

Ещё раз киваю, пытаясь, и в самом деле, расслабить судорожно сжатые мышцы.

— Молодец, - ещё один нежный поцелуй, ещё одно движение, - всё ещё больно?

— Уже не так, - мне даже удаётся улыбнуться, - продолжай…

Кажется, теперь я знаю, что такое взаимность… Это – когда тебя целуют, пытаясь помочь справиться с ослепляющей мукой, когда чужие пальцы медленно и очень бережно проводят по лицу, пытаясь успокоить, когда тело, дрожащее от возбуждения и нетерпения, тем не менее, почти недвижимо, чтобы дать возможность привыкнуть. Это когда ты, превозмогая боль, делаешь первые робкие движения навстречу всему этому, чтобы дать понять – я готов принять тебя… давай… я так долго хотел…

Он входит полностью и утыкается лицом в моё плечо, всё ещё продолжая дрожать, а я перекрещиваю лодыжки за его спиной и целую тёмные пряди, оказавшиеся у самого лица.

— Ну… давай же… не сдерживайся…

Первые медленные движения… обнимаю его, провожу руками по спине, с удивлением и болью ощутив подушечками пальцев жуткие, и, кажется, уже застарелые шрамы…

Он вздрагивает, когда я нежно провожу по этим отметинам, наверняка оставленным нелёгкой жизнью, и тихо шепчу:

— Ничего… потом расскажешь…

Нахожу тёплые, чуть подрагивающие губы, раскрываюсь навстречу поцелую, чувствуя, что движения становятся всё более сильными и уверенными, мало того, с каждым новым толчком боль, донимающая меня всё это время, медленно, постепенно растворяется, давая место другому чувству… неизведанному ранее, но такому… такому… ещё немного, и я уже сам не понимаю, что жарко шепчу…

— Как… хорошо… ещё… Недзуми…

В ответ он с новой силой впивается в мои губы, почти кусается, и вот теперь и в самом деле перестаёт сдерживаться.

— Да… да… да!

Как хорошо… только не закричать… нельзя… кричать…

Всё быстрее и яростнее…

Его пальцы в моих волосах… его губы на моей шее… его член во мне… его лицо, приближающееся и удаляющееся…

Кажется, я умираю…

— Нед… зуми…

Впиваюсь в губы, яростно двигаюсь навстречу, чувствуя, как внутри поднимается что-то, затопляя сознание, вырываясь наружу, сметающее все преграды, и срывающее с губ новые, уже не сдерживаемые стоны.

Пусть слышат… пусть завидуют… пусть делают, что хотят…

Ещё несколько движений, и наслаждение накатывает оглушительной волной, накрывающей с головой, уносящей последние остатки способности соображать, я чувствую только, как тело надо мной изгибается в судороге наслаждения, как зубы впиваются в плечо и как он, всё-таки не сдержавшись, издаёт долгий, протяжный стон, а потом, конвульсивно вздохнув, почти без сил падает на меня, вдавливая в, и без того, жёсткую поверхность стола.

Зачем что-то говорить? Зачем сейчас нужны слова? Достаточно того, что мои пальцы медленно перебирают чуть влажные чёрные пряди, того, что его губы легко, почти невесомо касаются виска, того, что наши тела, кажется, сейчас просто неспособны отстраниться друг от друга даже на сантиметр…

Однако… кое-что я, всё-таки, должен сказать…

— Люблю тебя…

Серые глаза заполняют всё зрительное пространство, а губы в очередной раз приближаются к моим.

— Наверное, - лёгкая улыбка, - мне пора привыкать, что ты всегда нуждаешься в подтверждении очевидных вещей?

— Ага, - улыбаюсь в ответ, - но ведь это несложно, правда?

— Конечно, - нежный поцелуй.

Молчание, прерывающееся лишь нашим медленно приходящим в норму дыханием, а потом…

— И я тебя…

* * *

— Сион! – Сафу что-то кричит мне вслед, но я уже не слышу, на полной скорости заворачивая за угол коридора. Ничего. Подруга, наверное, уже давно махнула рукой на моё более чем странное поведение.

Тем более мне точно не до неё, сейчас значение имеет только SMS-ка, которая буквально прожигает карман с лежащим в нём телефоном.

После первой пары. Подсобка в спортзале. И только попробуй опоздать…

Почти влетаю в помещение, тяжело дыша… Ну, где же ты, Недзуми???

— Позвольте спросить, - знакомые и родные руки обнимают меня со спины, а губы касаются бешено бьющейся жилки на шее, - что лучший студент группы делает в таком неподобающем для него месте?

— Кажется… - откидываю голову назад, закрывая глаза, - у него назначена… индивидуальная консультация…

— Точно… - пальцы уже забираются под джемпер, - как я мог забыть…

— Так что вы хотели, сенсей? – помогаю этим рукам расстегнуть молнию на форменных брюках, - у вас появились какие-то вопросы?

— Да, - проворные пальцы проникают внутрь и слегка поглаживают, заставляя меня тихо застонать, - кажется, вы так и не исправили дату в вашем докладе. Почему, извольте ответить?

— Как вам сказать, - разворачиваюсь и обнимаю его за шею, заглядывая прямо в глаза через тонкие стёкла очков, - вчера я уже собирался это сделать, вот только…

— Только? – зубы слегка прихватывают кончик носа, а потом сразу касаются его языком.

— Я совершенно неожиданно вспомнил нашу предыдущую… консультацию, - ненавязчиво прижимаюсь бёдрами, - и… в общем…

— Чем же это закончилось? – руки скользят по спине, спускаются до поясницы, ещё ниже, заставляя вжаться ещё сильнее.

— Неужели не помните? – так же ненавязчиво расстёгиваю первую пуговицу на его рубашке. — Совсем ничего?

— Кажется, припоминаю, - между бровями появляется задумчивая складка, - вроде бы вы тогда просто влетели в мою квартиру… с совершенно определёнными намерениями.

— Ага, - целую открывшиеся ключицы, - так что мой доклад… простите, сенсей…

— Какой нерадивый студент… - форменный джемпер ползёт вверх, а затем падает на пол. Что ж, ему уже не привыкать, - наверное, всё-таки придётся отчислить вас из группы за неуспеваемость…

— Вот как? – ещё одна пуговица. Ещё один поцелуй.

— Совершенно верно. И вам придётся приложить определённые усилия, чтобы вновь оказаться в числе моих студентов.

— Ну… - расстёгиваю последнюю пуговицу, - помните, когда-то я говорил, что буду стараться?

— Тогда начинайте прямо сейчас.

В следующий миг мои губы оказываются смятыми в жёстком поцелуе, всхлипываю, отвечаю страстно и жадно, сдёргиваю рубашку, впиваюсь пальцами в кожу, оставляя новые синяки взамен уже сошедших.

— Я скучал, - жаркое дыхание опаляет ухо, и я выгибаюсь в таких умелых и любимых руках.

— Я тоже…

Кажется, в прошлый раз здесь были маты… надеюсь, их ещё не убрали…

Потому что больше не могу… просто не могу!

Хочу тебя…

Люблю тебя… Недзуми-сенсей…

@темы: Sion, Nezumi, fanfiction

---

Угарно:D + официальное + манга

[Anano.O]

@темы: fanart, Sion, официальное, Nezumi, Safu

---

Мой ласковый нежный зверь

[Anano.O]

Фэндом: No. 6
Название: Мой ласковый нежный зверь
Автор: Anano
Пейринг: Недзуми/Сион
Рейтинг: R
Жанр: Слэш, POV, romance, ER
Предупреждения: OOC
Статус: закончен
Размещение: Если захотите разместить текст на другом ресурсе, дайте знать и киньте ссыль)))
Дисклеймер: Моя только фантазия.
Саммари: In sickness and in health, in good times and in bad, and in joy as well as in sorrow, and even...


Посадка вот-вот начнётся, тем не менее, я не перестаю оглядываться по сторонам, надеясь на то, что, может быть, ты всё-таки сменишь гнев на милость и придёшь хотя бы затем, чтобы на прощание сказать мне что-нибудь язвительное, что в переводе на мой, как ты выразился, язык шимпанзе будет означать «Счастливого пути».

Но минуты убегают, как песок в часах, а тебя нет. Тяжело вздохнув, я поудобнее перехватываю сумку с вещами и, дождавшись своей очереди, отправляю её под рентгеновский сканер.

Чёрт бы побрал это рыжее несчастье, которое в последнее время, буквально, село мне на хвост. И ведь не отцепишь. Как банный лист к… Впрочем, неважно. Вот и сейчас, всё подмигивает да подмаргивает, небось усядется сейчас рядом со мной, и терпи его домогательства. Сбежать, что ли, в туалет?

Подхватив вещи, я направляюсь к трапу, мысленно честя своего не в меру надоедливого сотрудника и… и тебя тоже!

Неделю. Целую неделю я вынужден был терпеть твой холод, язвительные комментарии и прочие прелести твоего порой невыносимо-мерзкого характера. Спрашивается, почему?!

«Что за глупый вопрос? Сам разве не знаешь ответ?»

Да. Нет. Ох… Но это ж… это ж…

Нервно закусываю губу.

Хорошо, допустим… Ну проводил этот ужас меня тогда до дома, ну коснулся руки "случайно", ну что в этом такого?! В штаны же не полез! Хотя… может его от этого и остановил тогда вид тебя, так некстати вернувшегося из театра. Но, в самом деле, это не может быть поводом. Да, мы живём вместе уже два года, да, мы делаем то, о чём раньше и думать не могли. Я, по крайней мере. Но… ни разу за эти два года я не замечал за тобой такого.

«Ага, тебя тоже никто ни разу за эти два года не трогал. Кроме него.»

Да чтоб тебя! Заткнись! Чушь всё это!

«Неужели? Думаешь, он на это не способен? Тебе бы, кстати, понравился такой расклад.»

От злости на своё альтер-эго я уже готов зубами скрипеть. Всё-таки, самое лучшее сейчас – просто выбросить из головы все глупые мысли и сосредоточиться на предстоящей поездке. Хотя… вспомнив об этом, я с трудом сдерживаю желание скривиться.

Мало того, что на меня, как обычно, навесили эту проклятую командировку, и именно тогда, когда у тебя выдался выходной (ещё одна причина того, что ты вдруг решил, что в последнее время живёшь один), так мне в напарники подсунули ещё и это чудо с медовой улыбкой, от которой уже выворачивает. Неудивительно, ведь в Комитете все уже решили, что мы с ним - не разлей вода. Бесит!

— Сегодня вы, кажется, не в лучшем расположении духа, Сион-сан, - приветливо улыбается мне молоденькая стюардесса.

Я так же отвечаю лёгкой улыбкой. В конце концов, другие не виноваты в моих проблемах.

— Эми, вы слышали когда-нибудь о том, что утро добрым не бывает? – да уж, особенно сегодня, когда я "нечайно" получил по носу, а потом полетел с кровати.

Она понимающе смеётся.

— Ваш напарник уже прошёл в выделенную вам кабину. Кстати, - она слегка розовеет, - не сочтите за наглость, но… как его зовут?

Я удивлённо вскидываю бровь. Зачем ей это?

— Серафим Окава.

— А… хорошо, - она невинно улыбается. — Спасибо. Просто… он такой красивый.

Что???

Усилием воли состраиваю на лице непринуждённое выражение, сдерживая себя от того, чтобы в изумлении вытаращиться на неё и потрогать лоб на наличие температуры.

— Э-э-э… ну… я могу передать ему ваши слова, - изображаю на лице лукавое подобие улыбки. Господи, что я несу?! Сера же не по женской части!

Карие глаза тут же радостно вспыхивают, и только она раскрывает рот, чтобы, наверняка, засыпать меня благодарностями, но тут объявляют начало взлёта, и ей приходится возвращаться к своим обязанностям. Ну… хоть в этом мне повезло. Сжав ручку чемоданчика, я, стараясь не показывать того, насколько мне неприятна вся эта ситуация, а конкретно - четырёхчасовое нахождение в одном помещении с этим скользким типом, поспешно направляюсь к последней кабинке и открываю дверь.

В следующее мгновение чемоданчик с лёгким грохотом падает на пол, а до меня краем сознания начинает постепенно доходить, что нет, Эми сегодня здорова и полностью вменяема. Вот только её слова я, ну, никак не смогу передать тому, кому они предназначались.

— А я было подумал, что ты уже где-то успел уединиться со своим рыжиком, - вальяжная поза, расстёгнутая кожаная куртка и белеющая под ней кофта, шарф на плечах и стильные солнечные очки, скрывающие серебристо-серую гладь, которая, наверняка, сейчас переполнена ехидством.

— Ты… - может, меня ещё не скинули с кровати, раз я до сих пор сплю? – что ты здесь делаешь? Где Сера?

— Какое тёплое приветствие. Я просто таю, - ядовито отвечаешь ты.

Решительно подняв чемоданчик с пола, закрываю за собой двери и, приняв некое подобие безразличного выражения лица, выжидающе смотрю на тебя. А сердце, между тем, бьётся так неистово, что вот-вот выскочит из груди.

— Достопочтенный принц, как всегда, не может без вопросов? – лёгкие нотки раздражения в твоём голосе невозможно не услышать. Ну… мне, по крайней мере.

— Прекрати, я серьёзно. Где мой напарник?

Если бы… если бы ты только знал, как же мне, вопреки моей, по-твоему, чрезмерно мягкой натуре, сейчас всё равно, где находится мой персональный кошмар, как хочется кинуться к тебе на шею и крепко сжать в объятиях, пусть даже ты меня оттолкнёшь потом, как хочется прижаться к родным губам и раствориться в их тепле, в котором ты отказывал мне целую неделю.

Но…

… я, пожалуй, воздержусь.

— Настырный-то какой, - интересно… скучал ли я по этому вкрадчивому тону или нет? Ведь ничего хорошего он не предвещает… — Ну что ж…

Медленно поднявшись, приближаешься ко мне тягучей кошачьей походкой и, подойдя почти вплотную, упираешься в дверь, положив ладони по обе стороны от моей головы.

Сквозь очки пытаюсь уловить выражение твоих глаз, но зеркальная поверхность делает это практически невозможным, что, в некоторой мере… сводит с ума. Забывшись, уже было поднимаю руку, чтобы убрать злополучный аксессуар, но, вспомнив о том, какую роль я себе выбрал, резко одёргиваю себя. Хотя… какой смысл? От тебя же ничего не укроется. Вот и сейчас я с неудовольствием смотрю на то, как тонкие губы кривятся в хитрой ухмылке. Лёгким движением руки снимаешь этот нервирующий меня предмет, открывая взору серые радужки, в которых сейчас пляшут озорные чёртики, аккуратно прячешь очки в карман, а затем наклоняешься к моему уху.

— А тебе, правда, интересно, где он?

Горячее дыхание щекочет кожу, я сглатываю, но, всё же, более-менее уверенно выдавливаю.

— Да…

— В самом деле?

— Д-да… - чёрт, жарко стало…

— Ну если тебе так интересно, то он… прямо перед тобой.

Влажный язык касается мочки, и я, не выдержав, прикрываю веки, чувствуя, как ты слегка прижимаешься ко мне, как высвобождаешь из моих пальцев ручку чемодана, откидывая его куда-то в сторону. Ты так не любишь, когда что-то мешает…

— Неужели? – близко, слишком близко… Я должен… Ох…

— Неужели. Лучшего партнёра тебе… - коварно обводишь кончиком изгиб раковины, - …вовек не найти.

— Да… ну?

— О да… Просто введи его… - губы легко касаются виска, - …в курс дела.

Ощущение проворных пальцев под рубашкой, подушечки, безошибочно скользнув по алой метке, слегка щекочат отмеченную ею кожу, и я с трудом удерживаюсь от того, чтобы выгнуть спину. Змей…

Довольный смешок, и рука исчезает, но в следующий миг ложится мне на грудь, прямо на сердце. Утыкаешься мне в шею, ещё сильнее вжимая меня в дверь своим телом.

— Как… бьётся… - жаркий шёпот опаляет кожу, - …как птичка в клетке…

Почему, как? И… что за дела вообще?!

Резко отталкиваю тебя от себя, приблизительно на расстояние трёх шагов, и, поджав губы, чеканю.

― Где. Мой. Напарник?

Лёгкая тень удивления на красивом лице, а затем серые глаза недобро прищуриваются.

― Его Величество сегодня страдает глухотой? - тихо цедишь ты, снова приблизившись ко мне, и я тут же упираюсь руками в твою грудь, что тебя, впрочем, не останавливает. В мгновение ока перехватив мои запястья, заводишь их мне за спину, а затем стремительно разворачиваешь и припечатываешь к двери.

― Какой строптивый, - раздавшееся над ухом рычание и последовавший за ним укус заставляют ахнуть, и я дёргаю руками, стараясь вырваться, но меня только сильнее прижимают к лакированной поверхности.

― Не упрямься, - угрожающе шепчешь ты и снова наказываешь меня укусом, на этот раз в шею, - меня и так достала эта чёртова неделя, не хватало ещё твоих фокусов.

― И кто в этом виноват?! – огрызаюсь я, не оставляя попыток высвободиться. ― Сам же… Эй, перестань!

― Не хочешь? – мурлыкаешь ты, продолжая бесцеремонно, но, в то же время, нежно ласкать мой живот, грудь… ― Я так не думаю.
Самоуверенность, сквозившая в этом тоне, неожиданно пробуждает во мне необъяснимую злость.

— Не хочу, - отрывисто произношу я.

— Как… Я уже недостаточно хорош для тебя, Сион? – освобождаешь мои запястья и крепко обнимаешь за талию, прижимаясь ко мне бёдрами, а я, вопреки всему, не могу не наслаждаться этим живительным теплом, которого мне так не хватало. — Или же… малыш Сера в этих делах лучше меня? – сколько яда в одном вопросе. Погоди, что ты…

— Что ты… имеешь ввиду?

— О, не стоит стесняться, - ощущаю, как влажный язык касается бьющейся на шее жилки, а сильные руки сжимают меня так, что даже становится трудно дышать. — И как, понравилось?

Может быть, мне послышалось? Ну, пожалуйста…

— Что ты… такое говоришь? – чувствую, как внутри всё обрастает льдом. Да как ты смеешь…

— Он тоже был с тобой нежен? – похабный шёпот режет по самому сердцу, отравляет душу, лишает воздуха. — Или, может быть, тебе хотелось как-то… иначе? Жёстче? Глубже? Больнее?

Оказывается… в глазах может темнеть не только при потере сознания. Ещё от ярости, разбушевавшимся пламенем ревущей в ушах, придающей столько сил, что их с лихвой хватает для того, чтобы, наконец, высвободиться из твоей хватки, оттолкнуть и со всего размаху ударить тебя по щеке с такой мощью, что даже кожа на собственной ладони начинает саднить.

А ещё… желания причинить боль. И плевать на то, что в серых глазах мелькает сожаление, меня это не останавливает от того, чтобы прошипеть сквозь стиснутые зубы:

— И что? Может и понравилось. Но перед тобой я не обязан отчитываться!

Задеть… кольнуть, как можно, острее… Я никогда не ощущал ничего подобного. И как всегда, с иронией думаю я, ты первый, кто даёт мне возможность испытать что-то новое.

Вот только… в этот раз я не стану благодарить тебя за это.

Словно в замедленной съёмке наблюдаю за тем, как ты подносишь пальцы к щеке, на которой уже выступает отпечаток моей ладони, за тем, как в серебристо-серой глади что-то неуловимо меняется, отчего меня охватывает неконтролируемая дрожь.

Краем сознания чувствую, как самолёт постепенно начинает двигаться ко взлётной полосе, лёгким дребезжанием нарушая повисшую тишину, в которой сквозит такое напряжение, что до него, буквально, можно дотронуться.

В какой-то момент самолёт делает слишком резкий рывок вперёд, и я, до этого времени, не сводящий с тебя взгляда, покачнувшись, теряю равновесие, но в следующий миг обнаруживаю себя в твоих руках, железным обручем сжимающих мою талию, а затем…

Жёсткая хватка в волосах, серебристо-серая гладь, похожая на поверхность замёрзшего озера, и… улыбка, от которой всё замирает внутри.

— Может быть присядем? – наигранно-вежливо интересуешься ты. Секунда, и я ощущаю спиной мягкую обивку дивана и тяжесть чужого тела на своём.

— Значит, не обязан, говоришь… - молниеносное движение, и пуговицы на моей рубашке разлетаются во все стороны, бесполезная тряпка летит на пол, а затем привычное тепло знакомых рук окутывает мои обнажившиеся плечи, спускается ниже, ласкает грудь, живот, рёбра. И я, прикрыв веки и тихо ненавидя себя за это, плавлюсь от этого долгожданного родного тепла, чувствуя, как вся моя ярость тает, словно снег под слишком палящими лучами солнца. Как хорошо… Даже подозрительно хорошо… Это мысль заставляет напрячься, а в следующий миг я вскрикиваю, ощутив, как острые зубы сжимают кожу у основания шеи.

— Ошибаешься, детка, - шипишь ты, крепко сжав мои бёдра своими. — Ты застрял со мной на очень, очень долгое время. Как ты сам сказал… - усмехаешься и, наклонившись к моему уху, шепчешь, - в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в здравии и в болезни, и даже… - приподнимаешь голову и в упор смотришь мне в глаза.

Дыхание резко перехватывает. Ты… ты же смеялся… тогда… а сейчас…

Влажный жар, накрывающий мои губы, настойчивый язык, грубо врывающийся внутрь, сумасшедшие ласки, подчиняющие, лишающие воли, превращающие в покорную марионетку…

Или, может быть, тебе хотелось как-то… иначе? Жёстче? Глубже? Больнее?

Ну уж нет!!!

Дёргаю головой в сторону, упорно сжав губы… чтобы менее, чем через секунду вновь почувствовать на них тебя.

— Лучше не доводи меня… В последний раз… предупреждаю, - выдыхаешь ты, прихватывая зубами мягкую плоть, проводя языком посередине, заставляя раскрыться тебе навстречу. Чувствую, как уголки глаз жжёт от обиды и бессилия, и решаюсь на последний, отчаянный шаг: слегка прикусываю тебе язык и закрываю глаза, чувствуя мрачное удовлетворение. Получил?!

Ощущаю, как подушечка пальца касается метки на моём лице. Невесомо, нежно, но… я ведь знаю, что эта нежность обманчива, слишком обманчива. Разве ты простишь мне мою дерзость? Да ты… скорее расцелуешь Инукаси в обе щеки.

— Значит так, да?..

«Верно, значит так», - упрямо думаю я, чувствуя, как меня слегка прижимает к спинке дивана — значит, самолёт уже разгоняется и вот-вот взлетит. Только… вряд ли тебе есть до этого какое-то дело.

На несколько мгновений тепло твоего тела покидает меня, щелчок замка, а затем ты вновь садишься на меня сверху и быстрыми рваными движениями расстёгиваешь пряжку ремня на брюках.

— Что ты творишь, чёрт тебя дери?! – я делаю резкий рывок вперёд, пытаясь перехватить твои руки, но даже не успеваю моргнуть, как ты заводишь их мне за голову, почти до боли сжав запястья.

— Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, - стальные интонации в голосе заставляют вздрогнуть.

Ты зло усмехаешься.

— Иными словами, у меня нет настроения на прелюдии, вернее, ты только что отбил его.

Сердце почему-то сжимает нехорошее предчувствие. Эта усмешка… Где же я видел её раньше?

— Ты… что ты?..

В ответ расстёгиваешь молнию на моих штанах одной рукой и сдираешь их вместе с нижним бельём.

— Недзуми… - дрожащим голосом произношу я и сжимаюсь, пытаясь хоть как-то прикрыться. И не потому… что мне стыдно.

— Лучше не сопротивляйся, - мрачным тоном шепчешь ты, одним сильным движением раздвигая коленом мои ноги и устраиваясь между них.

Ощущение взлёта, гул в ушах, отдалённое звяканье пряжки теперь уже твоего ремня, шорох ткани и… тупая, ноющая боль в груди.

Остановись… Пожалуйста… Ты бы никогда…

— Недзуми… н-не надо…

— В чём дело? – вкрадчиво, опасно, холодно. — Боишься?

— Н-нет.

— Правильно. Тогда что ты чувствуешь?

Что я чувствую?..

Зажмуриваю веки, не в силах выносить этот пронизывающий взгляд. И тут же чувствую жёсткие пальцы на своём подбородке.

— Открой глаза.

Никогда не думал, что воспоминания иногда могут быть настолько ясными. Но в этот момент, когда я смотрю на тебя, слова Рикиги, сказанные четыре года назад, всплывают в памяти настолько ясно, что такое ощущение, что он сейчас стоит рядом и произносит их вновь.

Он - истинный демон.

Тогда я не поверил ему. Какая наивность с моей стороны…

— Тебе больно. Могу поспорить, что сейчас твоё сердце почти рвётся на части. Ведь ты уверен, что я никогда не причиню тебе вред. Даже сейчас ты не противишься, не кричишь, не делаешь ничего, чтобы помешать мне. Но… - горькая усмешка искривляет изящные губы, - …сама мысль о том, что я это сделаю, становится для тебя невыносима. Что же будет с тобой, если я сейчас не остановлюсь…

Пальцы на моём подбородке превращаются в железные тиски, но… я даже как-то и не замечаю боли. Завороженный этими ледяными омутами, я постепенно начинаю понимать…

— Ты не представляешь, как я хочу сейчас продолжить, вопреки твоему желанию, вопреки твоей боли, потому что сейчас я вижу в тебе свою добычу, свою собственность, которую хочется наказать за то… что она позволила кому-то, кроме меня прикоснуться к ней.

Удостоверившись, что я улавливаю каждое твоё слово, ты отпускаешь мой подбородок, перемещая пальцы на щёку.

— Я не хочу ранить тебя, не хочу причинять боль, не хочу ломать того Сиона, которого знаю и… - ты на секунду запинаешься, и становится ясно, что следующее слово дастся тебе с большим трудом, - …люблю. Не хочу… как человек. Но разве сейчас ты имеешь дело с человеком?

Я еле заметно мотаю головой.

Ты жестоко улыбаешься, медленно склоняешься к моему уху и выдыхаешь:

— Скажи…

Острые зубы ощутимо сжимают мочку и, подавив болезненный стон, я послушно шепчу правду, которую осознал только сейчас.

— Именно… - выпустив моё ухо, спускаешься к шее, касаясь её языком. — А теперь, - слегка прикусываешь чувствительную кожу, - когда до тебя наконец-то дошло, - ведёшь влажную дорожку по линии челюсти, - ответь мне.

Снова впиваешься в меня взглядом.

— Нужно ли тебе это?

Что… что ты имеешь ввиду?..

— Я готов рискнуть, Сион, я готов начать сначала, теперь выбор за тобой. И учти – это твой последний шанс.

Ни холода, ни тепла, ни насмешки, ни ласки, ни безразличия ни надежды. Только серьёзность и… готовность принять любой мой ответ. Да или нет. Я прекрасно знаю, какие последствия будет иметь каждый из них.

Я готов рискнуть, готов начать сначала.

На мгновение прикрываю глаза, пропуская через себя эти слова, впитывая их смысл. И понимая, что уже давно, очень давно сделал свой выбор.

Склоняешься ещё ближе, почти касаясь моих губ своими, и тихо цедишь:

— Уверен? – «что понимаешь, с кем связываешь себя, уверен, что хочешь стать моим?»

Вместо ответа я просто подаюсь вперёд и накрываю твои губы своими. А когда отстраняюсь… Боги, кто бы мог подумать, что серый цвет может быть настолько тёплым, настолько ласковым и…

Мысли – это как мгновения, появляются и исчезают, а уж когда их прерывают такие нетерпеливые, но нежные губы… Наплевав на всё, я растворяюсь в поцелуе, отдаюсь и отвечаю, с наслаждением пробуя и смакуя его новый, совершенно восхитительный вкус.

Со стоном отстранившись, чтобы дать нам обоим возможность вздохнуть, ты внимательно смотришь в мои, наверняка подёрнутые дымкой глаза.

Легко целуешь лоб, переносицу, уголок глаза, прошептав:

— Как же мне жаль тебя, мой падший ангел…

Ослабив хватку на моих запястьях, притягиваешь их к себе, массируешь каждую, откровенно извиняясь за причинённую боль, затем скользишь рукой вниз, проводишь ладонью по моему бедру, дразняще щекочешь внутреннюю сторону, срывая с моих губ тихий стон и даря ощущение палящего жара в низу живота. И когда касаешься меня там, снова… перехватываю твою руку, отвожу её и, обняв тебя за шею, прижимаюсь ближе, молча прося…

— Ты спятил? – изумлённо выдыхаешь мне в ухо. — Не искушай меня…

— Но я… хочу… - сам не знаю, почему, но хочу… почувствовать тебя, запомнить этот момент…

— Мазохист… Если я начну, то даже и не вздумай потом просить остановиться.

— Не буду, - я отчаянно всхлипываю и крепче прижимаю тебя к себе, зарывшись лицом в безумно приятно пахнущий шарф и обхватывая ногами твою талию. Ты так… дрожишь…

— Сион, опомнись, - чуть ли не умоляюще шепчешь ты, уткнувшись лбом в моё плечо. — Не буди во мне… монстра… снова…

— О да-а-а-а, - яростно шиплю я, ощущая, как адреналин кружит голову. — Именно его я и хочу.

— Сион, это опасно…

— Его, тебя, всего, целиком. Настоящего. Тебя…

Тёмное пламя в серых глазах, низкий утробный рык, жёсткая хватка в волосах, резкое движение и жестокие губы принимают в себя мой рвущийся наружу пронзительный крик. А в следующий миг мир застилает прозрачная пелена.

* * *

Блаженное ощущение влажной ткани на горящей коже, лёгких, как крылья мотылька, поцелуев, заботливых рук, поглаживаний, забирающих острую боль и…

— Идиот, - шипишь ты. — Ещё раз такое выкинешь, и я лично тебя прирежу.

Я слабо улыбаюсь, наблюдая за тобой из-под прикрытых век.

— А по-моему… - в очередной раз морщусь, - … было классно.

— Классно ему было, - фыркнув, ты наконец заканчиваешь… ммм… с уборкой, ложишься рядом со мной и бережно обнимаешь за талию, прижимаясь грудью к моей спине и укрыв нас обоих шарфом.

Осторожно переворачиваюсь на спину, игнорируя твоё недовольное шиканье.

— Ну, а тебе разве не понравилось?

Какое-то время с твоего лица исчезают все эмоции, а потом… ты склоняешься ко мне и целуешь. Нежно, страстно, мучительно-медленно, глубоко, словно… наслаждаясь изысканнейшим блюдом, продлевая удовольствие на, как можно, большее время… пока воздуха начинает катастрофически не хватать. Проведя напоследок языком по моим губам, шепчешь.

— Балда…

И я удовлетворённо вздыхаю, купаясь в лучах твоей улыбки, нежась в тепле, которым окутывает меня ласковый взгляд серых глаз… через несколько секунд, однако, становящийся серьёзным.

— И всё-таки не делай так больше, - тихо произносишь ты, подперев рукой голову и легонько сжав пальцами моё запястье. — В какой-то мере я… понимаю, почему тебе захотелось этого, но тем не менее… Я сильно сомневаюсь, что в ближайшие несколько дней ты сможешь нормально ходить.

— Ну… - я рассеянно наматываю на указательный палец упавшую тебе на лицо прядь иссиня-чёрных волос, - …у меня же вроде есть напарник, - лукаво смотрю на тебя, - он поможет, если что.

Ты лишь подозрительно щуришься, а затем дуешь мне в лицо, немного растрепав чёлку. Весело усмехнувшись этой маленькой мести, обвожу пальцем изящно выгнутую бровь, медленно спускаясь к щеке.

Кстати о напарнике…

— Так ты мне скажешь, что ты с ним сделал? – с любопытством смотрю на тебя, очерчивая линию челюсти.

— Поговорил, - будничным тоном отвечаешь ты, ловишь мою руку и оставляешь поцелуй на ладони. — Объяснил суть проблемы, привёл доводы и перечислил все возможные и невозможные последствия. Всё цивилизованно, а ты что хотел? – ох, уж это выражение оскорблённой невинности… — Ах да, ещё я избавил его от лишнего груза в виде билета и документов, а затем мы немного размялись. Так. Слегка. Кстати, очень милый парень. Сразу всё уловил, внимательно слушал, не перебивал, и не забывал кивать. Не понимаю, за что ты его так невзлюбил.

Нет, это уже чересчур! Уткнувшись тебе в грудь, я начинаю смеяться, громко, чисто, от души и с лёгким сердцем.

— Безобразие, - с деланным упрёком произносишь ты, проведя рукой по моим волосам, - я решительно плохо влияю на вас, Ваше Высочество. Как можно быть таким бессердечным по отношению к чужим бедам?

— Переста-а-а-а-а-ань, - заливаюсь я, всё ещё не в силах изгнать из головы всплывшие там яркие образы из твоего рассказа.

Отсмеявшись, я вновь откидываюсь на подушку, пофыркивая время от времени.

― И как тебе это удалось провернуть? Я, вообще, даже не заметил, как он куда-то исчез.

― Ну… - ты хитро улыбаешься, - во-первых, связи, во-вторых, - усмехаешься, - у меня в помощницах была Ева.

Понятно… Шансы устоять равны нулю.

― Как бы то ни было, спасибо, что избавил меня от него. Он мне почти всю кровь выпил.

― Ну если уж ты так говоришь… - легонько трёшься щекой о мою ладонь, хотя глаза опасно поблёскивают.

Осторожно провожу пальцем по вспухшей от удара коже. Чёрт… Собираюсь было приподняться, чтобы попытаться встать с достаточно широкого дивана, но твёрдая рука тут же давит мне на грудь.

― Лежать.

― Но нужно приложить что-нибудь холодное. Иначе синяк будет, - протестую я, с извиняющимися нотками в голосе.

Не слушая моих возражений, укладываешь меня обратно.

― Я не дитя. Я бы сам мог сделать это уже давно, - строго говоришь ты.

― Ну так почему не сделал?

Какое-то время ты просто растерянно смотришь на меня, а затем утыкаешься носом мне в шею. Подношу руку к твоим волосам.

― Недзуми?

― Всё-таки я должен научить тебя драться.

― За…

― Чтобы в следующий раз ты сильнее мне врезал.

Прикрываю глаза, медленно впитывая смысл твоих слов и лёгких поцелуев, которыми ты осыпаешь мою шею и ключицы. Скользнув губами по щеке, смотришь мне в глаза, и я ощущаю, как у меня пересыхает в горле от твоего взгляда. Влажное касание языка, губ… Осторожные ласки, немая мольба и… нежность, исцеляющая всё, до единой царапины.

Молча обнимаю тебя крепко-крепко, зная, что ты всё поймёшь и без слов. Они сейчас не нужны, нам они, в общем-то, никогда не были нужны. Бесполезная мишура, способная ослепить своим фальшивым блеском, ввести в заблуждение… Зачем это всё? Мы и так понимаем друг друга, мы до конца чувствуем друг друга, мы всегда будем связаны друг с другом.

«В радости и в горе, в богатстве и в бедности, в здравии и в болезни, и даже…», - зарываюсь лицом в твои волосы, чувствуя, как по щеке медленно стекает одинокая капля, - «после смерти».

@темы: Sion, Nezumi, fanfiction

---

NO.6 том 3 глава 4

[bastet108]

Название: Шестая зона
Автор: Асано Ацуко
Переводчик: Torychan
Том: 3
Предупреждение: перевод не мой, выкладываю с разрешения Torychan


Глава 4
Правдивая ложь, призрачная правда.

У короля ослиные уши.
Большие мохнатые ослиные уши.
Настоящие ослиные уши. ( «Ослиные уши Короля Мидаса» Греческая мифология.)

Незуми медленно шел сквозь ночь. Здесь ночь и темнота были синонимами. Как только естественный свет угасал - все окружение погружалось во мрак. Все становилось абсолютно черным.
Иногда сквозь одну из многочисленных трещин бараков просачивалась узкая полоска света. Но свет быстро уступал место холоду, который царствовал всю ночь, пронзая темноту, тишину, одежду, пробирая до костей.
Даже пар от дыхания поглощался темнотой. Незуми посмотрел вверх. В ясном ночном небе мерцали бесчисленные звезды.
Завтрашнее утро, возможно, будет холоднее обычного, на улице больше людей замерзнет до смерти. Встреча с жестокой судьбой под звездным небом. Даже, несмотря на сияние звезд, никто не назовет эту ночь красивой, не здесь, не на этой земле.
Незуми остановился и посмотрел на сияющий вдалеке город – Святой Город №6.
Золотое сияние города напомнило Незуми миф про Короля Мидаса, получившего дар превращать в золото все, к чему он прикасался.
Незуми слабо улыбнулся в холодной темноте.
Король Мидас получил этот дар, но взамен он больше не мог ни есть ни пить, и даже его любимая дочь превратилась в золотую статую. Тогда он, наконец, осознал свою жадность и глупость и попросил богов смилостивиться.
Что ты будешь делать, №6? Ты, сверкаешь и смотришь на нашу темноту свысока. Будешь ли ты однажды валяться у нас в ногах, моля о прощении? Но здесь нет богов, способных прощать. Облаченный в золото ты рухнешь, превратишься в пепел и сгинешь. Я обязательно доживу до этой финальной сцены. Я обязательно доживу и увижу твой конец своими собственными глазами.
Незуми завернулся в суперволокно и пошел дальше. Мышонок, которого Шион назвал Гамлетом, высунулся из складок и тихо пискнул.
Да, он обязательно выживет. Так как он выживал до сих пор, он будет жить, даже если ему придется ползти на карачках. Он подождет в безопасном месте, нарастит клыки и наточит когти, и доживет до момента, когда сможет вонзить свои зубы в их глотку и порвать их на части.
Он выживет и доживет до этого момента. Во что бы то ни стало.
Незуми сунул руку в задний карман штанов. Внутри была записка от Каран:
«Сафу в руках Комитета. Помогите. – К»

Он до сих пор не показал ее Шиону. Как ему поступить? Незуми надо было принять решение. Он стоял на развилке не в состоянии ни выбросить письмо, ни спокойно отдать его Шиону, повернуться спиной и сказать, что его это не касается.
Неуверенность, колебание, беспокойство – он понимал всю опасность, которую они таили в себе, понимал до боли. Вправо или влево, вверх или вниз, борьба или побег, бросить или защищать – доля секунды, уходящая на принятие решения, была выбором между жизнью и смертью. Он ни разу не ошибся в выборе. Так он выживал до сих пор.
Эта записка несла в себе опасность. Значит, он должен избавиться от нее. Вместе с нерешительностью, которая угрожает его жизни, будет лучше, если эта записка затеряется во мраке.
Он знал верное решение, но почему то не следовал ему. Почему он потратил кучу денег на сбор информации об Исправительном Учреждении? Какого хрена я делаю?
Он остановился.
Незуми замер, вглядываясь в темноту. Он стоял на склоне, покрытом редкими деревьями, в паре дюжин метров от своего подземного жилища.
- Кто здесь? - спокойно спросил он. Над ним послышался сухой шелест, возможно вызванный порывом ветра, гуляющим в голых ветвях. В темноте что-то мелькнуло, послышался легкий звук шагов на листве.
- Тормозишь чето… - послышался лающий смех. - Совсем на тебя не похоже, совсем. О чем замечтался?
- Инукаши.
Темные волосы и смуглая кожа Инукаши сливались с темнотой. Было довольно беспечно со стороны Незуми заметить его, только с такого близкого расстояния. Сегодня он был сам не свой.
- Тебе повезло, что это только я. Кто знает, сколько жизней тебе понадобилось бы, будь на моем месте кто-то другой, Ив. - Инукаши назвал Незуми его сценическим именем и хохотнул.
- Можно подумать тебе ничего не угрожает, - парировал Незуми. - Особенно, если ты решил, подкараулить меня на ночной дороге. - Он немного отступил назад. - Чего тебе надо, Инукаши? Что-то я сомневаюсь, что тебе удалось нарыть информацию так быстро.
Голос Инукаши изменился, из него исчез весь сарказм.
- У нас проблемы.
- Проблемы?
- Только что, ну в смысле недавно, ко мне приходил Шион.
- Неужели? - внутри Незуми что-то тревожно сжалось.
- И это не было связано с мытьем собак. Он тряс перед моим лицом серым пальто и спрашивал, получил ли я его из Исправительного Учреждения.
- Серое пальто, хм…женское?
- Да. Оно было порвано на плече, но все равно видно, что очень высокого качества. Оно из лавки торговки поношенным шмотьем, которой я это продал. Из партии, перевезенной контрабандой из ИУ.
Должно быть, оно принадлежало той девушке - Сафу. Незуми отвернулся и вздохнул.
- Ну и?
- Ну и? Давай выкладывай. Какой сценарий у этой пьесы, Незуми? Шион сказал, что пальто принадлежит его близкому человеку. Это означает, что этот человек находится в руках Комитета. А днем раньше, ты отвалил мне кучу денег за сбор информации об ИУ. И не говори мне, что здесь нет никакой связи, даже собака на это не купится. Ты собираешься помочь Шиону вызволить этого человека, да?
Незуми не знал что ответить. Он не мог ни подтвердить ни опровергнуть слова Инукаши.
- Конечно, нет, - ответил за него Инукаши. - Такой как ты не будет жертвовать своей жизнью ради постороннего.
- А с чего ты взял, что я умру?
В глубине темноты Инукаши вздохнул.
- Незуми, проснись уже. Мы говорим об Исправительном Учреждении. Возможно, каким-то чудом тебе удастся туда проникнуть, но ни при каких обстоятельствах ты не выберешься оттуда живым, даже не мечтай об этом.
- Боже милосердный, а ты никак беспокоишься обо мне? Я в шоке.
- Да больно надо, - выпалил Инукаши. - Одной крысой больше, одной меньше. Но как насчет Шиона, а? Теперь, когда он знает, что этот человек арестован. Наивный парень вроде него, возможно, думает, что ИУ что-то вроде Дисциплинарного центра или что-то в этом духе. Возможно, он считает, что ему будет достаточно заполнить карточку посетителя, чтобы навестить своего друга. Он пойдет туда, если ты его не остановишь. А пойти туда равносильно самоубийству.
Инукаши замолчал. Темнота как будто сгустилась еще больше. Даже ветер затих – ветки деревьев не издавали ни звука.
- И ты ждал меня, чтобы сообщить эту потрясающую новость? - Спросил Незуми после паузы. – Прости, что доставил столько хлопот.
Незуми шагнул вперед и схватил Инукаши за плечо, прежде чем тот успел увернуться. Поскольку Незуми хорошо представлял местонахождение Инукаши, ему не составило большого труда предугадать его движения.
- Кому какое дело, до того, что Шион собирается делать, - тихо произнес Незуми. - Он не один из нас, это не наше дело.
- Тогда какого черта все эти поиски у него за спиной? Почему ты собираешь информацию о ИУ тайно?
Незуми сжал пальцы на худом плече Инукаши. Тот вскрикнул от боли. Незуми наклонился ближе к его уху.
- Не суй свой нос в чужие дела, - прошептал он. - У тебя есть работа, за которую тебе платят, вот ей и занимайся.
Незуми убрал руку. Хрупкое тело Инукаши пошатнулось.
- Я рассказал Шиону только про пальто, я ничего не говорил про твой визит.
- Не сомневаюсь.
- Незуми, Шион собирается туда один, - сказал Инукаши отрешенно. Он слегка потряс рукой, которая онемела до кончиков пальцев. - Он думает, что ты ничего не знаешь. И он собирается туда один, ничего не сказав тебе. Он не хочет втягивать тебя. Понимаешь да?
- Откуда такая уверенность? Ты что, ему в папаши записался?
- Мне не нужно быть его отцом, чтобы догадаться. Ты лучше меня знаешь этого парня. Вот почему ты все это хранил в секрете, разве нет?
- Заткнись! - повысил голос Незуми. Его переполняли эмоции, дыхание сбилось. Инукаши никак не отреагировал.
- Если он так дорог тебе, и ты не хочешь его потерять, - продолжал Инукаши монотонно, - защищай его до конца. Сделай все для этого. Болван, ты что, думаешь, что сможешь сохранить лицо? Удержать все в секрете, все решить один? Перестань обманывать себя.
- Инукаши!
Инукаши отпрыгнул в сторону на долю секунды раньше, чем Незуми приблизился к нему. Припав на одно колено, Инукаши тихо засмеялся.
- Ты проиграл, Незуми.
- Что?
- Теперь тебе есть, что защищать – ты проиграл. Таковы местные правила. Не забыл?
Незуми оттолкнулся от земли и блокировал Инукаши спереди, прижав его к земле.
- Что ты там говорил о проигрыше? Хватит с меня этого дерьма.
- Это не дерьмо, Незуми. Если бы ты был прежним, ты бы не повелся на провокацию так легко и не бродил бы среди ночи потерянный в мыслях.
- Пусти, - спокойно сказал Инукаши. Он поднялся и вздохнул.
- Ты так и не понял, Незуми?
- Хм?
В воздухе раздался резкий свист. Инукаши отступил на несколько шагов.
В темноте со всех сторон вспыхивали бесчисленные маленькие красные огоньки. Незуми быстро сообразил, что это глаза собак. Вскоре он был окружен стаей. Никто из них не рычал, Незуми был взят в кольцо, и это кольцо медленно сжималось.
- Это тренированные собаки-охранники. Трюк, который ты провернул сегодня днем, здесь не прокатит. Голос Инукаши доносился с расстояния. Ты оказался в окружении, даже не осознав этого. Раньше бы ты никогда такого не допустил, Незуми. Ты уже не тот. Забудь о Шионе, смотри, ты даже себя не можешь защитить.
После короткой паузы, последовала короткая команда.
- Взять его.
Собаки перешли в атаку. Дюжины гибких и стремительных тел оказалось над головой Незуми и атаковали его сверху, в то время как он присел к земле. Незуми резко выпрямился, ударив снизу.
Раздался визг.
Одна из собак нарушила тишину и упала на землю. Но не успел Незуми перевести дыхание, как снова был атакован с земли. Собака стиснула зубы на его руке, которую Незуми предусмотрительно обернул суперволокном. Незуми сделал рукой круг и ударил собаку о землю. Он поднялся и занял позицию, при которой дерево было у него за спиной.
- Инукаши если продолжишь эту дурацкую игру, то ты так просто тоже не отделаешься. - Незуми извлек нож из кожаных ножен. Он перевел дыхание и сосчитал красные огоньки.
Еще четыре.
- Ты ведь не сильно расстроишься, если я перережу глотки твоим драгоценным шавкам, да?
Голос Инукаши раздался из того же места что и раньше.
- Давай, попробуй. Это был только разогрев. Они больше не будут с тобой церемониться и нападать по одному. В этот раз они будут атаковать все разом.
Инукаши не успел закончить фразу, как Незуми сделал выпад в сторону его голоса. В тот же момент Незуми ощутил острую боль в плече.
- С дороги! - он ударил рукояткой ножа между глаз собаки. Послышался звук рвущейся ткани, черная собака упала на землю позади него.
- Инукаши! - Незуми дернул его за волосы вниз и прижал к земле, приставив нож к горлу.
- Отзови собак, иначе…
Инукаши коротко рассмеялся.
- Что иначе? Собираешься убить меня?
- Если будешь настаивать, - холодно сказал Незуми.
- Думаешь, сможешь убить меня, в то время как не смог убить даже ни одной собаки?
В этот раз рассмеялся Незуми.
- Так уж получилось, что у меня сегодня только один нож.
- Чего?
- Собачья кровь притупляет острие. Я приберег его чистым для тебя.
Инукаши дернулся.
- Эй, прекрати, ты придурок, - занервничал он. - Попробуешь убить меня, и мои собаки порвут тебя.
- Ну не знаю, не знаю. Ты ведь их вожак? Я где-то слышал, что собаки теряют волю к борьбе, если их вожак побежден.
- Это… это все фигня, эй, ну, правда, убери, это опасно.
- Отзови собак.
- Ладно, - Инукаши щелкнул пальцами. Собаки попятились и растворились в темноте.
-Да, ты их здорово выдрессировал.
- Спасибо за комплимент, - сказал Инукаши угрюмо. Странно, но мне почему то не стало легче. Так ты слезешь с меня или нет? Любовная сцена с твоим участием не входит в мои планы.
- Не беспокойся, - успокоил Незуми, - в мои планы это тоже не входит. Я бы этого не сделал, даже если бы мне заплатили за эту сцену.
После того как он освободил Инукаши и убрал нож, Незуми повторил вопрос.
- Что это было?
Инукаши щелкнул языком, отряхиваясь от листвы.
- Просто решил преподать тебе урок.
- Чего?
- На самом деле ты не настолько силен как думаешь. Я просто хотел показать тебе это. Хотя ты ловок. Не много людей способны зайти так далеко против меня и моих собак.
- Спасибо за комплимент. Странно, но, мне почему то не стало легче.
- Ты же не супермен или монстр, - продолжил Инукаши, - ты обычный человек. А человек ограничен в своих возможностях.
Плечо Незуми тупо болело, по руке стекала кровь.
В голове пронеслась мимолетная мысль. Это было то самое место, где у него было пулевое ранение, которое Шион лечил четыре года назад.
- Незуми!
Услышал он голос Шиона. Невдалеке замаячил свет лампы.
- Похоже, твой малыш пришел за тобой сам, - захихикал Инукаши. Что ж прошу меня извинить, - он поспешно добавил, - Незуми что-то странное творится в №6.
- Странное?
- Я не знаю подробностей. Слышал только про какую-то странную болезнь, но я не уверен, я разузнаю. Скоро будет инфа по ИУ. Похоже у них тоже какие то проблемы. Наклевывается что-то интересное, я чую, мой собачий нюх не подводит…в общем…
- В общем?
- Можешь рассчитывать на меня.
Инукаши протянул руку и похлопал Незуми по плечу. Его пронзила острая боль. Незуми застонал и осел на колени, прижав руку к плечу.
- Увидимся. Скоро свяжусь. - Инукаши растворился в непроглядной темноте быстрее своих собак.
- Незуми, что случилось?
Шион поднес лампу к Незуми в то время как тот поднимался на ноги. Глаза Шиона расширились в тревоге.
- Что с тобой? Это кровь!
- На меня напала собака.
- Собака?
- Какая-то дворняга. Наверно решила, что я маленький безобидный зайка. А ты тут как оказался?
Гамлет высунулся из кармана пальто Шиона.
- Он прибежал ко мне, сказал Шион. - Я подумал, что с тобой что-то случилось.
- То есть ты пришел на помощь. С одной только лампой.
- Ну да. - Шион поднес лампу ближе к ране Незуми и нахмурился.
- Надо обработать. Идем домой. Ты можешь идти?
- Конечно.
Шион скользнул рукой под мышку Незуми, поддерживая его, но Незуми отмахнулся и пошел вперед. Плечо болезненно пульсировало. Но он не собирался опираться на протянутую ему руку. Если он привыкнет полагаться на кого-то, то не сможет идти сам в следующий раз. Рука помощи всегда оказывалась ненадежной и исчезала так же неожиданно, как и появлялась. Так здесь обстояли дела.
Как только они вернулись в свое подземное жилище, Шион начал действовать, быстро предпринимая необходимые меры. Он осмотрел рану, промыл и продезинфицировал ее.
- Опять будешь шить?
- К сожалению, в этот раз рана не такая серьезная, - сказал Шион с грустной улыбкой, закрывая аптечку. - Немного напрягся? Думал, придется пройти через тоже, что и четыре года назад?
- Немного - мягко сказано. Я думал, что с тобой, мне не удастся избежать наложения швов даже после укуса клопа.
- Как грубо, - улыбнулся Шион. Думаю, что четыре года назад, я вполне неплохо справился.
Четыре года назад, в ту штормовую ночь… той ночью, когда он впервые встретился с Шионом, №6 был во власти урагана. Он отчетливо помнил распахнутое окно, как бы приглашающее его; двенадцатилетнего Шиона, «Ты ведь ранен да? Я обработаю твою рану» - слова, которые он не ожидал услышать; довольную улыбку Шиона, когда он закончил наложение швов; вкус какао и вишневого пирога; удобную кровать; тишину; размеренное дыхание рядом с собой; как он проснулся на следующее утро – он никогда не сможет забыть этого, как бы ни пытался. Даже если бы захотел, то не смог.
Каждое из чудес, случившихся той ночью, ощущались им, как будто они случились только вчера, нисколько не померкнув за четыре года.
Кажется, это называют памятью или воспоминаниями? Или правильней назвать это судьбой?
Можно смеяться над людьми называя их слишком мягкими и податливыми, когда они безоговорочно помогают другим. Действительно, укрыв Незуми, Шион лишился всех своих привилегий и перспектив.
Насколько все было бы проще, если бы он мог отпустить Шиона со снисходительной улыбкой. Шион - наивный мальчик, принадлежащий элите №6, которого абсолютно не заботило происходящее вокруг. Но слишком горькой была бы улыбка. Слишком ярко чтобы забыть. Слишком тяжело чтобы выбросить.
- Шион.
- Да?
-Ты, правда, так думаешь?
Руки Шиона замерли в момент, когда он накладывал повязку.
- Четыре года назад? Ты уверен, что все сделал правильно?
- Ну, я был ограничен в средствах, - медленно произнес Шион. – На тот момент это было лучшее, что я мог сделать. Сейчас, наверное, я бы смог наложить швы гораздо лучше. - Его руки действовали быстро и ловко, накладывая повязку плотно и аккуратно.
- Я не про рану. Я про ночь в целом.
После того как он аккуратно завязал концы бинтов, Шион посмотрел в глаза Незуми.
- Твоя жизнь развернулась на 180 градусов той ночью. Сейчас, ты можешь сказать, что это не было ошибкой?
- Да, – ответ последовал настолько быстро, что Незуми опешил.
- Ты не жалеешь об этом?
- Нет.
- Совсем совсем?
- Нет.
- Почему?
- Незуми, я не вполне понимаю, что ты хочешь спросить, но я много думал об этом с момента переезда в Затерянный Город. Я пытался понять, что бы я сделал, если бы мог вернуться в ту ночь четыре года назад, если бы я мог вернуться в то время, когда я еще тебя не встретил, что бы я сделал?
Шион робко улыбнулся и задвинул аптечку вглубь полки.
- Я думал об этом снова и снова. И каждый раз был только один ответ. Не важно сколько раз я возвращался в ту ночь, я сделал бы тоже самое. Я бы открыл окно и ждал тебя.
- Даже если бы знал, что это разрушит твою жизнь?
- Но ничего не разрушилось, - ответил Шион мягко. - Я совсем не рассматриваю свое пребывание здесь, как разрушение своей жизни. Верно, Крават?
Маленький мышонок кивнул, выглянув со стопки книг.
- Разве это не Гамлет?
- Гамлет спит на кровати.
- Да, точно. Черт, теперь, когда ты им дал эти дурацкие имена, еще больше путаницы чем раньше.
- Бедолаги заслуживают, чтобы им дали имена, тебе что, жалко? Они оба сообразительные и смелые. Например, Гамлет сегодня, прибежал сообщить мне, что ты в опасности.
- Да, только он ошибся с персоной. Если бы ты и появился, толку было бы мало. В этот раз обошлось, потому что я уже прогнал собаку, в противном случае, возможно, ты бы сидел сейчас с рваной раной.
- Ну, да, наверное, ты прав.
Незуми встал и взял Шиона за руку.
- Никогда не делай так больше, слышишь? Чтобы не случилось, не думай, что сможешь чем-то помочь мне.
Шион смотрел на него, не моргая. Незуми поднял его подбородок и сжал челюсть.
- Ты слаб, запомни это. У тебя нет ни знаний, ни умений для борьбы. Ты как птенец, выпавший из гнезда. Будешь чирикать до тех пор, пока тебя не съест лиса. Так что сделай себе одолжение, не ходи по опасным местам. Никогда. Используй мозги. Шевели своими так называемыми гениальными мозгами и просчитывай ситуацию. Черт, и чем ты только думал, выбежав в ночь совсем безоружным?
- Ничем.
- Как?
- Я вообще не думал ни о ситуации, ни об опасности. Я выбежал раньше, чем успел подумать об этом.
- Вот об этом я и говорю. Шион, в следующий раз, даже не думай делать такой безрассудной глупости.
- И что же мне делать?
- Ничего. Ты все равно ничем не можешь помочь. Закройся одеялом с головой и жди.
Шион опустил глаза и покачал головой.
- Я так не могу, - сказал он тихо. - Я не могу оставаться здесь и просто сидеть, зная, что ты в опасности. Я бы все равно выбежал наружу.
- От тебя проблем больше чем пользы.
- Жестоко, - мягко заметил Шион.
- Но это правда.
- Да, ты прав, Незуми. От меня никакой пользы, я не умею драться, и я никогда не смог бы никого ранить.
- Да уж, боец из тебя никудышный. В армии бы тебя списали. Так что забудь о драках. Ты не можешь никого защитить. Ты даже себя не в состоянии защитить. Так что сиди и не рыпайся. Шион, прошу тебя, не суйся в опасные места.
Какого черта я это говорю?
Незуми снова сжал его челюсть.
Что Инукаши там говорил? Он это серьезно? Неужели он так сильно хотел остановить Шиона?
Шион собирается идти один.
Тихий голос Инукаши эхом отдавался в ушах.
- Да, возможно, Шион пойдет один. В место, откуда шансов вернуться живым меньше чем один на миллион. Он пойдет туда один, не прося моей помощи, даже не сказав мне. Уйдет, не сказав ни слова, не имея понятия ни о том как драться, ни о боли, ни о крови, ни об ужасе убийства. Никчемный, гордый ничего не замечающий придурок.
- Дело не в анализе ситуации, - нарушил тишину Шион.
- А? Ты что-то сказал?
- Дело не в анализе ситуации, Незуми. Я хорошо понимаю, что окажись я рядом, то вряд ли смог бы тебе помочь, я бы не смог спасти тебя. Я понимаю это.
- Вот и отлично. Серое вещество в твоей голове единственная вещь, которой ты можешь гордиться. Действуй так, как тебе подсказывает твой разум.
- Нет.
Шион плотно сжал губы, у него был решительный вид. Это было лицо уверенного человека с сильной волей. Незуми впервые видел Шиона таким.
- Разум тут ни при чем! – выпалил Шион. - Когда Гамлет прибежал ко мне, я очень испугался. Я подумал, что с тобой что-то случилось. Думал, ты можешь умереть. И что, по-твоему я должен был остановиться и начать анализировать? Решить, что мне не стоит идти, а стоит остаться дома и просто спокойно ждать? Я так не могу. Как это? Как я могу быть невозмутимым и спокойным, анализировать достаточно ли у меня сил, смогу ли я помочь или нет? Как такое возможно, дурак!
Шион второй раз называл его дураком, и оба раза Незуми не смог предугадать вспышку гнева Шиона. В первый раз Незуми сказал Шиону: «Не трать слезы на посторонних. Не дерись ради других. Дерись и плачь только ради себя». Тогда Шион сказал, что не понимает ни слова, что было правдой, он и правда не понимал. В этот раз Шион опять бросился в ночь ради спасения другого человека. Отбросив в стороны здравый смысл, предупреждающий его о риске, он побежал в темноту. Это было опасно, очень опасно. Незуми был готов к тому, что Шион станет для него кандалами, сковывающими по рукам и ногам. Но получилось наоборот. Это он, Незуми, стал кандалами для Шиона.
Вот почему…
Незуми отвел взгляд от парня стоящего перед ним.
Вот почему от людей столько проблем. Чем ближе ты к ним, тем тяжелее оковы, мешающие свободе передвижения. Тебе становится тяжело жить только для себя. Может, лучше было бы нам никогда не встречаться. Шион, может, когда-нибудь ты тоже так решишь.
Плечи Шиона поднялись и опустились – он глубоко вздохнул и сердито поджал губы.
- Незуми, ничего не хочешь сказать?
- Нет повода.
- Давай, смейся, если хочешь. Возможно ты думаешь, что это просто бред, того кто ничего не знает об этом мире, да? Прекрасно. Смейся сколько влезет. Давай, ну же.
- Подожди Шион, - поспешно ответил Незуми, - я не собирался смеяться над тобой, я просто говорю о том, что… что безрассудно так бросаться навстречу опасности, даже не подумав как следует…
- Да знаю я! Но я ничего не мог сделать, я волновался! Или мне уже не позволено волноваться за тебя? У меня уже нет на это права?
- Права? Шион, что ты несешь?
- Ты сам вынудил меня так говорить!
Кулак Шиона влетел в книжный шкаф. Посыпалась груда книг. Карват встревожено пискнул и юркнул в складки одежды Незуми.
Шион поморгал, его щеки заливал румянец. Он наклонился поднять упавшие книги и промямлил слова извинения.
- Прости… прости, что накричал.
- Ничего, - сказал Незуми спокойно. - Довольно непривычно видеть тебя таким возбужденным. Хотя… я бы не отказался видеть тебя таким иногда.
- Я всегда на взводе когда ты рядом, - вздохнул Шион. - Сам удивляюсь, что могу быть таким эмоциональным.
- Ты всегда был таким. Ты всегда отдавал предпочтение чувствам перед разумом, и ты никогда не стеснялся своих истинных эмоций. То же самое было четыре года назад. Даже когда ты был кандидатом в элиту №6, ты пошел на поводу эмоций и приютил меня.
- Пошел на поводу эмоций…сказал он задумчиво. Да, думаю, ты прав.
Шион аккуратно сложил книги и вздохнул.
- Знаешь, Незуми, я, правда, ни о чем не жалею. Я рад, что все так получилось той ночью.
- Я знаю.
- А?
- Я знаю что ты ни капли не жалеешь о том что сделал. Я просто так спросил, от скуки.
Он поднес руку к плечу. Бинты были старыми и поношенными, и хотя они утратили свою эластичность, они плотно обхватывали плечо и предплечье без малейшего признака ослабления.
- Сам бы я так не смог, - задумчиво сказал Незуми. - Может ты и не умеешь драться, но ты умеешь помогать людям. Все что-то умеют. Возможно…
- Возможно?
- Да, не важно. И вообще, я есть хочу, а ты?
Шион посмотрел на Незуми и мягко улыбнулся.
- Там мясо и хлеб на столе. Кое-что случилось, и это все что осталось, но на ужин хватит.
- А ты?
- Пойду спать. Ты ранен, так что кровать в твоем распоряжении. Я посплю на полу.
- Очень мило с твоей стороны.
- Незуми.
- Хм?
- Если бы я не встретил тебя, то возможно, так никогда бы и не узнал что я за человек.
- Ты это к чему?
Шион наклонился ближе к Незуми, который сидел на стуле, и заглянул ему в глаза.
- Я бы вырос в спокойного, рассудительного, покорного взрослого, так и не узнав какие эмоции скрыты во мне. Я бы никогда не узнал, что значит плакать, сердится, или сопротивляться чему либо. Я встретил тебя и понял, как много всего внутри меня. Я горжусь тем, что знаком с тобой.
Шион замолчал и нерешительно опустил глаза.
- Я рад, что встретил тебя.
Это был еле уловимый шепот. Шион наклонился, его глаза были опущены, губы легко скользнули по губам Незуми.
Где-то с мягким стуком упала книга.
Шион поднял голову.
- Это что поцелуй в благодарность?
- Поцелуй на ночь.
- На ночь, хм…
- Я собираюсь стричь собак завтра, - сказал Шион. - Их много, и у них длинная шерсть. Инукаши запустил их, и теперь их шерсть спуталась, и начался кожный зуд.
- Слушай, меня только что укусила собака. Меня не колышет короткая у них шерсть или длинная, я вообще о собаках слышать не хочу.
Шион рассмеялся и буднично помахал рукой.
- Спокойной ночи.
- Хороших снов.
- И тебе.
Шион скрылся в тени книг. Крават сбежал по одежде Незуми и побежал за ним, по-видимому, собираясь спать вместе с Шионом.
«Поцелуй на ночь… ну ну»
Незуми провел пальцем по губам и откинулся на спинку стула.
«Поздравляю вас, гражданин, соврамши!…»
Его изнуряющий голод, усталость, пульсирующая боль о раны отступили. Вместо них что-то поднималось из глубины нутра. Уныние, одиночество… нет, не то. Что же это? Горячая капля катилась по щеке. Он не сразу понял, что это слезы. Он уже давно забыл, что значит плакать.
На вкус как пересоленный суп.
Незуми поднял колени и положил на них голову. Он медленно глотал соленые капли.

@темы: лайт-новел

---

Том 1 глава 2 на русском

[Сиоми]

Я опять сюда с вопросом.
Существует ли перевод второй главы первого тома? Когда перебирала сообщество, нашла только первую половину второй главы (переводчик - Diaspro).
У кого-нибудь есть глава полностью?

@темы: вопросы, лайт-новел

---

Новое начало. Глава 1. Добро пожаловать в реальность

[Anano.O]

Фэндом: No. 6
Название: Новое начало
Автор: Anano
Пейринг: Недзуми/Сион
Рейтинг: R
Жанр: Слэш, ангст, драма, Hurt/Comfort, POV, AU
Предупреждения: OOC, Насилие
Статус: в процессе
Размещение: Если захотите разместить текст на другом ресурсе, дайте знать и киньте ссыль)))
Дисклеймер: Моя только фантазия.
Саммари: ...When you wake up, will you be able to believe this reality?.. Do I have a choice?..


— Эй, малёк, тебе мама не говорила, что шляться по вечерам одному опасно? – похотливый голос режет по ушам, а вслед за этим раздаётся громкий пьяный хохот.

«Чёрт…»

— На твоём месте я бы отстал от него, Дил. Он принадлежит тому ублюдку из театра. Лучше найди себе другую игрушку.

«Идиот! Так и будешь стоять истуканом?! Шевелись!!!» – знакомые стальные интонации очень кстати всплывают в сознании.

— Ха! Не думаю, что Ив будет против, если я его одолжу.

— Не волнуйся, не будет. Когда выпустит тебе кишки, точно не будет.

Неясный силуэт преграждает дорогу. Чёрные глазки маслянисто поблёскивают на фоне раскрасневшейся кожи лица, спутанные волосы, засаленная рубашка, даже отсюда чувствуется, как от пьяницы несёт едким запахом сигарет, пота и алкоголя.

— Ещё посмотрим, кто кому выпустит. Эй, дорогуша, ну-ка, иди сюда, кхе, познакомимся поближе… ты же не против…

Внутри всё холодеет от ужаса. Пальцы невольно сжимаются на твоих бёдрах. Что же делать…

— Ты оглох? Что за сопляки пошли, никакого уважения к старшим. Сейчас я тебя поучу нем… - поросячьи глазки слегка расширяются от удивления, а затем в них вспыхивает алчность. — Эй, что за девку ты там тащишь на спине? Она хоть хороша собой? – звук приближающихся тяжёлых шагов.

Нет… Кто-нибудь… помо…

— ДИЛ!!! ТАЩИ СВОЮ ЖИРНУЮ ЗАДНИЦУ СЮДА, СКОТИНА ВОНЮЧАЯ! ГДЕ МОИ ДЕНЬГИ???

Звук удара, хруст разбитой челюсти, мягкое «бум!» от падения тяжёлого тела на землю, но… я даже не слышу этого всего. Я, что есть сил, мчусь вперёд. Прочь! Прочь отсюда! Главное, донести тебя до дома.

Остановившись на окраине посёлка, перевожу дух, закидываю тебя немного повыше и, сжав под мышкой узелок с твоими вещами, направляюсь дальше, на этот раз прибавив шагу, правда, настолько, насколько позволяет твоё бессознательное тело, обмякшее на моей спине.

Всё-таки зря я отказался от предложения Рикиги-сана проводить меня до нашего с тобой жилища. Ведь тогда этого, скорее всего, можно было бы избежать. О чём я думал, когда решил идти в одиночку? Правильно, как обычно, не подумал. Мне… никогда ещё не было так… страшно. Я и себя-то не могу защитить, а что бы смог сделать для тебя? Что бы стало с тобой, узнай они, кого я тащил на спине?!

Меня передёргивает, и я, как могу, ускоряю темп. Скорее бы уже дойти до дома, только тогда я более-менее успокоюсь.

Но что же всё-таки с тобой… Хотя нет, не буду сейчас об этом думать, сейчас нужно смотреть в оба и стараться не попасться ещё одному сборищу пьяных. Не стоит надеяться, что второй раз мне тоже повезёт.

Облегчённо перевожу дух, когда вдали наконец-то вижу очертания знакомых развалин.

Открывая дверь квартиры, я тут же слышу приветственный писк, а в следующее мгновение мыши окружают меня, ясно давая понять, что беспокоятся за своего хозяина.

Пинком закрыв за собой дверь, я прохожу к кровати, осторожно опускаю тебя на мягкую поверхность и, распрямив затёкшую спину, в очередной раз проверяю твою шею на наличие чёрных пятен или опухолей. Ничего. Ну… слава богу. Так, теперь пульс… уже даже не быстрый, как раз нормальный, дыхание и сердцебиение ровные. Отлично.

Склонившись над тобой, сжимаю твою руку.

— Недзуми, ты слышишь меня?

Ничего. На лице, которое буквально недавно было искажено гримасой боли, не дрогнул ни один мускул. Лёгкий шорох, и я ощущаю, как тонкий мышиный хвостик скользит по щеке. Немного скашиваю взгляд — Цукио.

— Недзуми!

По-прежнему то же умиротворённое выражение. Ну что ж… Чувствую, как паника постепенно протягивает ко мне свои когтистые лапы, и я, как ошпаренный, вскакиваю с кровати.

Нужно просто подождать, ты обязательно очнёшься, просто… нужно потерпеть. Лучше сейчас чем-нибудь себя занять. Ну, там… включить обогреватель, приготовить обед — ведь когда ты очнёшься, наверняка будешь голодным. Покормить мышей, прибраться, почитать Гамлету… К тому времени ты точно придёшь в себя. Ну, а если нет…

Внутри всё сковывает ужасом от этой мысли.

Решительно сняв пальто, я принимаюсь за дела. Самое главное – не поддаваться страху. Всё будет в порядке. Всё будет хорошо…

Итак. Суп. Разложить продукты, приготовить кастрюлю, овощи, мясо… Всё как обычно. Вот только… Вначале я пытаюсь разрезать курицу морковкой, затем чуть не кидаю попавшегося под горячую руку Крэвэта в кипящую воду. Ай! Ну вот, только супа с кровью нам и не хватало. Прижав палец к губам, сердито бросаю нож.

К чёрту!

Сняв кастрюлю с огня, я вновь подхожу к кровати, опускаюсь на матрас и в отчаянии смотрю на тебя.

Ещё немного и я начну думать, что ты просто-напросто разыгрываешь меня. И что ты только что, незаметно наблюдая за моими жалкими попытками сварить суп, втихаря посмеивался надо мной в своей излюбленной манере. Ну, хватит уже строить из себя спящую красавицу, как в той сказке! Имей в виду, целовать я тебя не собираюсь!

— Недзуми! Ну, пожалуйста, открой глаза!

Показалось?.. Нет, я совершенно точно уверен, что видел, как длинные чёрные ресницы дрогнули. Раз, потом другой. А в следующий миг я, затаив дыхание, смотрю в серебристо-серые радужки. Даже не смотрю, а прямо вглядываюсь, словно ища в них что-то… Почему? Ведь эти глаза такие же, как и всегда – тот же неповторимый оттенок, та же необычно-притягательная сила, и всё же… всё же…

— Дырку во мне не просверли, - голос хриплый и какой-то… пустой. Странно, на тебя не похоже. Где то море сарказма, на который ты никогда не скупишься, когда раздражён?

— Эмм… Извини, просто… - да что я несу?! Разве это важно сейчас? — Недзуми, как ты себя чувствуешь?

Ты растерянно моргаешь, видимо, прислушиваясь к ощущениям в теле. Всё-таки что-то тут не так…

— Даже не знаю… Но такое ощущение, что у меня в голове кто-то покопался и перевернул там всё вверх дном. Ты… можешь дать мне воды, пожалуйста? В горле всё пересохло.

Тут же срываюсь с места, бросаясь к кувшину со свежей водой. Только намереваюсь взять его в руки, как останавливаюсь на полпути. Пожалуйста?.. Ты не только не попытался встать и, как обычно, в силу своего упрямства, позаботиться о себе сам, ты ещё и сказал "пожалуйста"… Я в первый раз слышу это слово из твоих уст. И оно… так не подходит тебе. Ведь ты никогда не просишь… никого и ни о чём. Что же с тобой происходит? Или… это я просто делаю из мухи слона?

— Эй! Ты чего там застыл?

Ох… Тряхнув головой, беру в руки кувшин, наполняю водой твою кружку и возвращаюсь к тебе. Ты уже успел сесть на постели.

— Держи.

— Спасибо.

Спасибо??? За простую воду? И таким тоном, словно ты говорил мне это не раз?

Кажется, ты заболел…

В один миг осушаешь кружку, и я тут же наполняю её снова.

— Ну ты как… нормально? – снова пытливо смотрю в твои глаза. Нет… определённо с ними что-то не так… и с тобой тоже… Да всё не так! Связано ли это с тем, что случилось с тобой на сцене?

Ты не отвечаешь, молча потягивая воду. Кажется… ты меня даже не слышишь. И этот остекленевший взгляд… как непривычно… Ты о чём-то думаешь? Пытаешься что-то припомнить?

Допив воду, ты ещё какое-то время смотришь в одну точку, затем поворачиваешь голову ко мне, сжав пальцами пустую кружку.

— Как ты меня назвал до этого?

Что ты… имеешь в виду?

— Ты спрашиваешь, как… твоё имя?

— В общем-то, да, - улавливаю напряжение в твоём голосе.

Но… как же так…

— А… ты разве… сам не знаешь?

— Послушай, - ты глубоко вздыхаешь, словно набираясь терпения, - я понимаю, что вопрос, конечно, нелепый, но, наверное, я бы не стал задавать его просто так.

— Но…

— Просто ответь мне! – чуть ли не умоляюще восклицаешь ты.

— Н-Недзуми.

— Недзуми? Странное имя… Меня что, правда, так зовут?

Что… происходит?..

— А ты кто?

Кто… я?

— Сион… - с трудом выдавливаю я, слыша себя словно со стороны.

— Сион? Астра? – ты нервно смеёшься. — Да уж… Крыса и астра. Нашлись два одиночества.

Я никак не реагирую на это замечание, я… даже не знаю, что и думать. Может, мне просто снится кошмар? Пожалуйста… пусть это будет всего лишь кошмар.

— Эй! – я вздрагиваю. — Спускайся с небес, ты мне тут ещё нужен. А то я, мягко говоря, не знаю, что вообще творится. И… почему я в женском платье?!

Женское платье… Офелия… сцена… театр… актёры… АКТЁРЫ?! КАКОЙ ЖЕ Я ИДИОТ!!!

Я вскакиваю.

— Недзуми, ты… ты… Прекращай уже!!!

Искреннее недоумение в серых глазах.

— Ты чего?..

— Хватит! – я сжимаю кулаки. — Хватит издеваться! Это совсем не смешно!

— Да что с тобой?!

Не надо… не наказывай меня так, только не так… делай, что хочешь, только… вернись! Стань самим собой… таким, каким я тебя знаю.

— Недзуми… - голос дрожит, а глазам становится горячо. — Ну… пожалуйста, перестань. Если… ты так злишься на меня за то, что я пришёл в театр, так лучше…

— В театр? А что я там делал?

Не выдержав, я резко отворачиваюсь от тебя и, бессильно опустившись на кровать, обхватываю себя руками, сжав веки. Но сейчас от этого мало толку, и я чувствую, как обжигающая влага медленно стекает по щекам.

Дурацкие слёзы! Ну почему я хоть раз в жизни не могу сдержаться, когда нахожусь рядом с тобой?!

Почему я вообще реву??? Ведь ты жив, ты рядом, хоть и разыгрываешь тут спектакль. Ведь… ты же просто притворяешься, да? Тогда откуда это мерзкое чувство, что я всё равно потерял тебя?!

— Сион… - лёгкое прикосновение к плечу. Даже ласковое. И этот тон… мягкий, без капли ехидства или надменности. Всё так не вяжется с тобой… И это пугает ещё больше. — Сион, я не издеваюсь и не притворяюсь. Я действительно ничего… - резкая пауза, а затем лёгкая дрожь в голосе, - …не помню.

Хочется заткнуть уши, хочется сорваться с места и бежать, бежать, бежать… подальше от такого тебя, подальше от твоих слов, от этой ужасающей пр…

Нет! Это неправда! Это не может быть правдой!

«Ещё как может», - шепчет противный голосок внутри. «Не ищи лёгких путей, Сион, – в этот раз их нет. Не беги от правды – она всё равно настигнет тебя. Поэтому будь умницей и просто посмотри этой правде в глаза».

В глаза…

«Глаза – зеркало души. Где-то я уже читал об этом… Неважно».

Решительно развернувшись, я приближаю своё лицо почти вплотную к твоему и в упор смотрю в серебристо-серую гладь.

Неповторимый оттенок, просто неповторимый, но… где тот стальной блеск, который всегда дополнял его? Где та холодная насмешка и высокомерие, с какими ты обычно смотрел на меня? Непоколебимая сила и уверенность, с которыми ты встречал каждый новый день? Энергия, которой ты всегда заряжал и меня? Упрямство и жажда жизни…

Где это всё???

Почему?!

Почему эти родные и, в то же время, незнакомые глаза отражают совсем другое?
Подавленность, растерянность и…

…неужели это…

Медленно отодвигаюсь от тебя, прикрыв веки.

— Мне… наверное, стоило сразу предупредить тебя. Но я пытался уцепиться за что-нибудь, вспомнить хоть что-то… - слышу твой голос словно издалека. — Ничего… полный провал.

Полный провал…

Эта фраза тяжёлым обухом опускается на мою голову. Глухой треск… звон стекла… и мириады осколков, медленно оседающих и превращающихся в мерцающую пыль… которую сразу же подхватывает порыв ветра, а затем… пустота.

Я просто сижу, уставившись взглядом в одну точку и ничего не замечая вокруг.

Так тихо… Даже часов не слышно. Опять испортились?

— Сион… - вздрагиваю, резко распахнув веки. Неяркий свет немного бьёт в глаза.

Да нет… тикают. А наверху попискивают мыши. Сейчас какая-нибудь книга упадёт с пол…

Хлоп!

Ну вот. Опять Вольтеру не повезло. В общем… Всё как обычно. Пойти, что ли, суп доварить?
Уже собираюсь было встать с кровати, но тихий скрип справа от меня заставляет замереть на месте.

А в следующее мгновение я ощущаю, как длинные тонкие пальцы ложатся на подбородок, легонько сжимают и поворачивают в сторону.

В твою сторону.

— Ты веришь мне?

Тёплая кожа. Горячее дыхание. Серебристо-серая гладь…

… непривычная.

… незнакомая.

… даже пугающая.

Но…

Губы невольно трогает искренняя улыбка.

… живая.

А всё остальное сейчас… второстепенно.

* * *

Ощущаю, как что-то мягкое щекочет ухо, а затем в поле зрения возникает белая шкурка и пара блестящих глазёнок. Гамлет… Я слегка усмехаюсь. Ну что, дружок, потрепали тебя? Вот будешь знать в следующий раз.

Ласково погладив устроившуюся на моём плече кроху кончиками пальцев, я снова устремляю взгляд в потолок.

Что я почувствовал тогда, когда увидел в твоих глазах страх? В тот момент это было сложно понять. Ведь всё было как… в тумане, как в страшном сне. Вот именно! Страх. В тот вечер это была одна эмоция на нас двоих. Вот только… если тебя обуревал страх перед неизвестностью, перед тем фактом, что ты – песчинка в этом огромном мире, без прошлого, настоящего и будущего, то я почувствовал себя… да той же чёртовой астрой, сгибающейся под порывами сильного ветра, щепкой, которую подхватила и понесла в неизведомую даль бурная река. Не за что ухватиться, не на что опереться, не встать на твёрдую землю, потому что эта самая земля исчезла из-под твоих ног.

Как там в пословице? Что имеем – не ценим, а, потерявши, плачем? Но неужели я настолько мало ценил твою поддержку, защиту и своеобразную заботу обо мне, что судьба, вскипев от такой неблагодарности, решила заставить меня понять, как много для меня значило всё это? Может быть. А может, она просто забавлялась. Что ещё более вероятно.

Хотя нет.

Она совершенно точно забавлялась.

* * *

— Не вставай слишком резко, а то голова может закружиться. Может, всё-таки пока полежишь немного?

— Со мной всё в порядке. Слушай, у тебя не найдётся… ммм… какой-нибудь одежды? А то в этом платье я чувствую себя не в своей тарелке.

Молча протягиваю тебе узелок.

— Переодевайся. А я пока суп сделаю.

— Покажешь, где тут душ?

— А ты разве не… Ой! – лёгкий жар опаляет щёки. Как я мог забыть… — Прости, я… Душ там, в конце ряда, - указываю в сторону прохода между полками и, не глядя на тебя, возвращаюсь к готовке.

Раздавшееся вдруг хмыканье заставляет меня резко вскинуть голову.

— Что? – недоуменно смотрю на тебя.

— Да так… - в твоих глазах пляшут еле заметные искорки смеха. — Мило смотрится.

— Что именно?

— То, как ты… - тут ты прерываешься и, отведя взгляд в сторону, быстро заканчиваешь:

— Неважно. Я пошёл.

И прежде, чем я успеваю задать очередной вопрос, скрываешься в тени коридора.

Какое-то время я просто смотрю тебе вслед, а потом невольно улыбаюсь. Ну… по крайней мере, кое-что точно не изменилось — мне по-прежнему хочется закидывать тебя сотнями вопросов. Хотя ты теперь, наверное, тоже в долгу не останешься…

Помешивая содержимое кастрюли, я вновь возвращаюсь мыслями к произошедшему.

Личные данные, биография, люди, события, скорее всего, знания… Чёрт. Всё это очень важно, но меня почему-то беспокоит совсем другое. Нечто ещё более важное. Но что?

Скрип двери душевой и тихие шаги отвлекают меня от раздумий, а в голове неожиданно всплывает: а ведь раньше я даже и не слышал, как ты выходил из ванной…

Нахмурившись, я добавляю в суп ещё немного соли, а затем подношу ложку к губам.

Идеально.

— Вкусно пахнет, - ты с любопытством заглядываешь в кастрюлю, - что это за суп?

Как знакомо и…

— Суп Макбета, - с улыбкой отвечаю я.

— Что это за…

… и, тем не менее, всё по-другому. Без драматично-ироничных «Ваше величество», без нагоняющего мурашки по коже декламирования начальных строк из четвёртого акта знаменитой трагедии Шекспира, без ехидных ухмылок и насмешливого блеска в серых глазах. Хочу ли я, чтобы всё это вернулось? Ещё бы. Но, в то же время…

— Сколько книг…

— Они все твои.

— Сомневаюсь, что я бы смог собрать столько. Когда бы я успел? Эта комната, скорее, похожа на бывшую библиотеку.

— Не знаю. Ты никогда не упоминал об этом.

— Значит, это моя квартира?

— Ага. Я… Прости, что сразу не сказал.

— Может, хватит извиняться за каждую мелочь?

…разговаривали ли мы когда-нибудь так же непринуждённо, так же открыто? Я словно познаю другого тебя, такого, каким ты, наверное, был бы, если бы не прошёл через все те испытания, которые преподнесла тебе жизнь. И это… прекрасно, заразительно, и хочется ещё, ещё и ещё! Но…

— Недзуми?

— А?

…этот потерянный взгляд, эта уязвимость… Чёрт, никто… никто не должен видеть этого! Никто, включая меня! Это неправильно, это… Боже, ну почему у меня такое чувство, что я предаю тебя, обманываю, без спросу лезу в сокровенное, в твою душу?! Я… я так растерян.

— Недзуми…

Как же мне больно видеть тебя… таким. Видимо, ты прочёл это в моих глазах, потому что в следующее мгновение резко встаёшь, благодаришь за суп и уже наклоняешься за тем, чтобы взять тарелку и отнести в раковину, как вдруг покачиваешься и бессильно падаешь обратно, на диван.

— Недзуми! – бросаюсь к тебе. — Недзуми, ты слышишь меня?!

Ты немного приоткрываешь веки.

— Всё… нормально. Просто… голова закружилась, - доносится до меня еле различимый шёпот.

— Тебе нужно лечь.

— Честное слово, Сион, хватит надо мной трястись! – ты делаешь было попытку подняться, но терпишь неудачу. — Чёрт…

— Послушай меня. Ты ещё не отошёл от того, что… произошло.

Ты не отвечаешь и просто прикрываешь глаза, видимо, пытаясь прийти в себя. Что ж… Молчание — знак согласия.

Какое-то время мы сидим в тишине, и я невольно перевожу взгляд на лампу, излучающую мягкий, успокаивающий свет.

О том, что в голове у меня полный кавардак, даже говорить бессмысленно. Как я ни стараюсь, я по-прежнему не могу привести в порядок мысли, происходящее кажется нереальным, потусторонним, совершенно абсурдным. И это чувство… что это ещё не всё, что самое худшее мне пока предстоит узнать…

Не выдерживаю и обхватываю себя руками, словно пытаясь сдержать дрожь.

Возможно, я уже знаю об этом, только… не могу уловить. Не понимаю, что именно меня напрягает в твоих движениях и вообще в твоём теле. Чего не хватает? Или, может быть, на фоне всего остального я уже просто накручиваю себя? Причём, зря?

Измождённо провожу ладонями по лицу. Так не годится. День был слишком насыщен событиями, и нам нужен отдых. Обоим. Тебе особенно.

Неожиданно ощущаю, как моих волос касается рука, и перевожу на тебя удивлённый взгляд. Серебристо-серая гладь отражает усталость и лёгкий интерес.

— Знаешь… У меня в голове вертится тысяча вопросов. Я даже не могу решить, с чего начинать. И вообще стоит ли… спрашивать, - голос тихий и… отчаянный. — Сион, я…

— Это просто шок. Тебе нужно время, нам обоим оно нужно. Мне тоже… не по себе.

— Всего лишь не по себе? Я вижу, – усмехаешься ты, продолжая перебирать белые пряди, и я нервно улыбаюсь. — Я это, собственно, к чему. Твоя внешность тоже входит в эту тысячу. Неужели ты таким родился?

Нда… Вопрос не из лёгких.

— Нет, не родился.

— Тогда откуда это?

— Если ляжешь в кровать, может, и отвечу.

— Шантажист… Ну ладно, чувствую, сейчас нет смысла с тобой спорить. Вот только до кровати я дойду сам.

— Разумеется.

Но поддержать мне тебя всё равно приходится. Интересно, к утру тебе полегчает?

— Кстати, ты куда ляжешь?

— На диван, как обычно.

— Ты что, всё время там спал?

— Ну да. А что?

— Я бы не сказал, что там удобно спать.

Я почему-то смущаюсь и поспешно говорю.

— Это тебе показалось, очень даже удобно. Ладно, я гашу свет. Спокойной ночи, Недзуми.

— Сион, а ты бы не мог…

— Что?

Не верю своим глазам. Ты что… покраснел?!

— Да так… Ничего. Спокойной ночи, - с этими словами ты ложишься и быстро отворачиваешься к стенке.

Некоторое время я просто сверлю взглядом твою спину, а затем пожимаю плечами.

Спокойной ночи? Сомневаюсь…

* * *

На склоне лет, когда в огне
Уже горит закат кровавый,
Вновь предо мной, как в тихом сне,
Проходят детские забавы.*

Сколько драматизма, иронии и… горечи? Удивлённо смотрю на тебя. Ты лишь усмехаешься в ответ на мой взгляд и театральным жестом указываешь на небо. Твой силуэт на фоне красных облаков, изящная поза, грациозное движение руки, струящийся по ветру шарф, развевающиеся пряди чёрных волос, обрамляющих красивое лицо, насмешливый блеск в серых глазах… Как знакомо… и привычно… и завораживающе… Все мысли о том, чему я только что стал свидетелем, полностью выветриваются из головы. Теперь я понимаю, почему люди так любят ходить на твои спектакли.

— Как символично, не находишь? – ты криво улыбаешься. — Не каждый раз закат бывает настолько красным. Как кровь… А тут даже декорация соответствует действию.

Последние слова вновь напоминают мне о произошедшем, и я хмурюсь, стараясь сдержать дрожь.

— Опять это выражение? – ты недовольно передёргиваешь плечами. — Не скажи, что испытываешь вселенскую жалость даже к этому куску дерьма, - ты презрительно киваешь в сторону трупа: на горле мертвеца зияет безупречный порез, из которого всё ещё вытекает алая жидкость.

— Разве обязательно было убивать его?

— Считаешь, он не заслужил этого? За то, что хотел изнасиловать ребёнка? Невинное дитя, которое даже ещё жить не начало? Ты хоть понимаешь, насколько сильно это может сломать? Понимаешь, что этот ребёнок мог на всю жизнь остаться калекой? Ты, как всегда, ничего не понимаешь! – последние слова пронзают слух, словно нож, и я вздрагиваю.

— Но ведь… ты бы мог…

— Нет, - отточенная сталь в голосе, - это его наказание. И он ещё легко отделался. По мне, так я подарил ему слишком безболезненную смерть. Ну что ж… хотя бы, одной дрянью меньше на этой свалке. И довольно уже об этом. Идём домой.

Какое-то время наш путь проходит в тишине.

Недзуми, я… понимаю, всё прекрасно понимаю. Понимаю, что тот человек не достоин жить, что он заслужил смерть, но… но… смотреть на то, как это делаешь ты…

Неожиданно тонкие холодные пальцы ложатся на подбородок, вынуждают запрокинуть голову и затеряться в серебристо-серой дали.

— Вот интересно… - ты так близко, слишком близко, но… когда я противился этому? – если бы на месте этого мальчишки была твоя мать, как бы ты поступил? Что почувствовал бы? Вскипела бы в твоих венах кровь, превращаясь в жидкий огонь? Затуманилось бы сознание яростью? Затряслись бы руки от гнева, боли за родного человека и жажды мести? Есть ли вообще на свете хоть что-то, что может заставить тебя убить, Сион?!

— Нет! – кто-то… кричит?

Шум грозы, писк мышей и… чьи-то стоны, жалобные, мучительные…

— Сион…

Недзуми!!!

Вскакиваю с дивана и в один миг оказываюсь у твоей кровати.

Судорожно стиснувшие простынь пальцы, вжавшееся в матрас тело, отрывистое дыхание, испарина на лбу и боль, искажающая такие знакомые черты. И мокрые дорожки на щеках, и лихорадочный шёпот, и время от времени срывающиеся с искусанных губ крики о помощи, и отчаянный стон, в котором звучит моё имя…

— Недзуми!

Отцепив твою руку от простыни, я сжимаю её и легонько трясу тебя за плечо.

— Недзуми, проснись! Это просто сон, Недзуми! – пожалуйста, проснись! Я не могу видеть, как ты страдаешь, только не ты!

— НЕДЗУМИ!!!

Ты распахиваешь веки, и я… я уже второй раз за сегодняшний вечер ощущаю, как глазам становится горячо. Я не смог сдержать себя тогда, когда чуть не убил Рикигу, осмелившегося оскорбить тебя, не могу сдержать себя и сейчас… когда смотрю в эту серебристо-серую гладь, блестящую от непролитой влаги, наполненную болью, страхом, отчаянием, безысходностью и… ужасом зверя, загнанного в ловушку.

— Сион…

— Я здесь, - машинально откидываю влажные пряди с твоего лба, не замечая горячих слёз, текущих по щекам. Чувствую, как ты с силой сжимаешь мою руку в ответ. Не бойся, я никуда не уйду.

— Ты… Я разбудил тебя?

— Ничего. Я… всё равно не спал. Постоянно что-то в голову лезло, - чёрт, да что это со мной… Опять тут сырость развожу, как девчонка.

— И почему я тебе не верю?..

Хватит! Хватит прикрываться этим шутливым тоном. Думаешь, я совсем дурак?! Думаешь, не ощущаю, как дрожит твоя рука?

— Недзуми… что тебе снилось? За тобой словно кто-то гнался…

— Глупость какая-то… ничего серьёзного. Иди спать, я… постараюсь не шуметь.

Зачем ты так… Я ведь хочу помочь. Мне… мне ведь тоже…

— Недзуми… - голос слегка трясётся, - ну… может, я могу как-то…

— Сион, в самом деле, я не ребёнок. Перестань надо мной…

Внезапно ты замолкаешь, а в следующее мгновение я ощущаю твою руку на своём лице.

— Эй… Ты чего? Плачешь?

Ох…

— Нет! Я просто… - Господи, стыд-то какой! — Неважно. Я… не буду тебе больше мешать. Разбуди меня, если что-нибудь понадобится.

Мысленно честя себя за несдержанность, уже делаю было попытку встать с постели, но… осознаю, что не могу этого сделать. Вернее, хватка на моей руке… крепкая, отчаянная не позволяет этого сделать.

— Почему ты плачешь? – твой голос… Чувствую, как горло снова перехватывает, как солёная влага попадает на губы, проникает внутрь, оставляя привкус горечи. Как не хочется сейчас смотреть тебе в глаза…

— Сион…

Как не хочется видеть всё… это.

— Мне страшно, - и больно… за тебя…

— Мне тоже, - еле слышно шепчешь ты. Очередной раскат грома и пальцы, сжимающие мою руку, ещё сильнее стискивают её. Наверное, останется след, но какое мне сейчас до этого дело?

— Будем бояться вместе? – в темноте не видно, но я уверен, что ты сейчас нервно улыбаешься.

— Это как? – бездумно срывается с языка, зато ответ я получаю сразу же, в виде твоей руки, которая, не выпуская моей собственной, ненавязчиво тянет меня вниз, словно спрашивая, предлагая и… умоляя? Чувствую, как что-то кольнуло в груди. Глупый… Неужели трудно было сразу сказать?

Кровать отзывается протестующим скрипом, пока ты пододвигаешься к стенке, освобождая мне место рядом с собой, и, когда я ложусь, по-прежнему держишь меня за руку.

Ощущаю, как ты легонько проводишь кончиками пальцев по моей щеке. Надо же, как быстро высохли…

— Уже не страшно?

Не выдерживаю и радостно выдыхаю:

— Очень. Очень страшно, - очередной грохот снаружи словно подтверждает мои слова.

Хотя… Судя по твоему тихому смешку…

— Странный ты… То плачешь, то улыбаешься.

— Ты не раз мне это говорил.

— Правда? Ну, значит, так оно и есть.

Повинуясь внезапному порыву, я провожу большим пальцем по тыльной стороне твоей руки. Затем ещё раз… и ещё… Не дрожи… я же здесь…

Раскаты грома, глухой стук дождя, шорохи и… горячее дыхание, опалившее ухо перед тем, как последняя связная мысль растворяется в пустоте.

— Спасибо…

* * *

Ощущение влажной кожи… неистовая дрожь… прерывистые вздохи… метания из стороны в сторону…

— Н-нет… нет… больно…

— Нед… зуми?..

Выгнувшееся на кровати тело, разметавшиеся по подушке волосы, тщетные усилия уйти… убежать… вырваться из страшного плена. Что же тебя так мучает? Или кто? Как они смеют?!

— Недзуми, проснись.

— Нет… отпустите… - первый стон, потом ещё один. Недзуми…

— Недзуми, Недзуми, - тихонько зову я. Бесполезно. — Недзуми, проснись!

— Сион?..

— Я здесь! Проснись!

Конвульсивная хватка на моём плече, попытка притянуть ближе…

— Сион… я… пожалуйста…

— Шшш… - не нужно объяснять очевидное. В этот раз даже мне этого не требуется.

Откинувшись на спину, я тяну тебя на себя и крепко обнимаю, успокаивающе поглаживая по спине. Ты, в свою очередь, утыкаешься мне в шею, и я готов поклясться, что уловил еле слышный вздох облегчения.

— Лучше?

— Да… Сион, прости, мне так…

— Не извиняйся. Всё хорошо.

— Хорошо? Я тебе спать не даю всю ночь!

— Мне всё равно не спится.

— Я уже говорил, что не верю тебе?

Слегка улыбаюсь, поглаживая влажные пряди, чувствуя, как тёплое дыхание щекочет кожу. Так спокойно, так хорошо и опять же так… знакомо. Как тогда, четыре года назад. Гроза, ливень и… ощущение твоего тёплого тела на моём.

— И всё-таки странный ты… - бормочешь мне в шею, - очень странный…

Может, и странный. Но я не позволю тебе страдать. Никогда.

* * *

Чип, чип, чип.

Что за…

Чип, чип, чип!

Чувствую, как кто-то весьма настойчиво прихватывает моё ухо. Даже…

Ай!

Какого?..

Резко распахиваю глаза и совершенно ясным взглядом смотрю на склонившегося надо мной мышонка.

— Цукио! Ты зачем кусаешься-то? – приподнимаюсь на локтях, недовольно глядя на мышь, и тут только замечаю, где нахожусь.

Секунду. Что я делаю в твоей кровати? Я же вроде засыпал на див…

Чёрт…

Воспоминания о произошедшем вчера заполняют сознание, не упуская ни единого угла, ни одного свободного места, заставляя упасть обратно на подушку и прикрыть веки. Значит… это был не сон. Но тогда…

Я снова вскакиваю, только сейчас осознав, что тебя нет рядом. Над ухом снова раздаётся писк Цукио, и на этот раз я слышу в нём тревогу.

— Цукио, да что ты так…

Замерев, я прожигаю взглядом твою куртку, висящую на вешалке вместе с шарфом, и ощущаю, как вчерашнее предчувствие вновь змеёй закрадывается в сердце. Набравшись смелости, подхожу к куртке, проверяю вначале один карман, потом другой и… холодея от ужаса, извлекаю на свет сложенный нож.

Ты… ты вышел на улицу без оружия???

Недзуми, ты бы никогда…

Сжав в руке нож, вылетаю из подвала со скоростью вихря. Нужно найти тебя пока… пока что?

Оглянувшись вокруг, я наконец-то замечаю вдали твой силуэт.

— Недзуми!

И… чем ближе подхожу к тебе, тем отчётливее понимаю то, чего не понял вчера, то, чего не разглядел в тебе вчера. То, от чего внутри теперь всё обрастает льдом…

Неуверенные движения, расслабленная поза, даже сейчас ты стоишь и смотришь на городскую стену перед собой так, словно… словно мы находимся в раю, где ничего никому не угрожает, где никто не будет норовить подкрасться сзади и всадить нож в спину.

Я смотрю на тебя и… вижу себя, когда только-только начинал жить здесь. Поспешно отметаю видение, но на смену ему приходит другое: тёмные закоулки Западного района, кишащие пьяницами, насильниками и убийцами, переполненный рынок, толпы людей, шлюхи, продавцы, стреляющие в мелких воришек, наплевав на то, что вокруг полно народу… И посреди всего этого… ты. Да тебя же…

«…сожрут заживо, если не научишься защищать себя», - звучит в голове строгий голос.

А сам… сам-то ты помнишь, как защищать себя??? Сможешь ли с лёгкостью раскроить челюсти сразу четырём людям, как тогда, когда ты вырывал меня из лап сотрудников Комитета безопасности? Потому что если нет, то… я не знаю, что с нами будет дальше.

— Привет, - смесь тепла и любопытства в серых глазах. Любопытство понятно, вид отсюда и, правда, любопытный, хоть и не очень приглядный, а вот тепло… Ты так рад видеть меня?

— Доброе утро. Ты рано встал.

— Как-то не спалось. Что это у тебя в руке?

Я, словно в тумане, протягиваю тебе твой нож, твоё верное оружие, которое никогда не подводило своего владельца. Своего старого владельца.

— Сможешь метнуть его вон в то дерево? – указываю на стоящий неподалёку высохший ствол. Тебе этот фокус всегда удавался, даже с закрытыми глазами.

Ты осторожно раскладываешь смертоносное лезвие, а затем озадаченно смотришь на меня.

— А зачем тебе это?

— Да так, просто, - хочу убедиться…

Ты фыркаешь, а затем… возвращаешь кинжал мне.

— Ты, наверное, ещё не совсем проснулся. Сам-то чего так рано вскочил?

Твой голос доносится словно издалека, глухой, расплывчатый. Видимо, я, действительно, ещё пока не проснулся. Неужели мне настолько не хочется?

— Сион.

Или же… мне просто не хочется до конца осознать… и принять…

— Сион!

Восходящее солнце, озаряющее всё вокруг красноватым светом, раскинувшийся под нами Западный район и отбрасывающая мрачную тень городская стена. Прямо как тогда, когда я впервые увидел эту картину перед собой, вот только на этот раз есть ещё и ощущение твоих тёплых пальцев на моём подбородке, и пытливый взгляд светящихся беспокойством серых глаз.

Как ты там тогда сказал? Добро пожаловать в реальность?

Ну что ж…

Нахожу твою руку и крепко сжимаю её.

…добро пожаловать в реальность, Сион.



Примечание автора:

*Баллада воспоминаний. Валерий Брюсов.

@темы: fanfiction